Уже очень давно мы ничего не писали о Землях Полдня, между тем материала лежит не на один пост. Это как-то неправильно, и сегодня мы продолжаем рассказ о местах, связанных с восстанием Черниговского полка. Первая часть (Фастов-Трилесы) здесь. Все фотографии сделаны Мышью и Фредом в апреле 2015 года.
Теперь мы выходим на начало «восьмерки», от конца к началу — в город Васильков. Ровно этой же дорогой, со стороны Трилес, 29 декабря 1825 г. вышла рота Кузьмина, собирая по дороге расквартированные по окрестным деревням другие роты, направляясь в уездный город Васильков, где находился штаб Черниговского полка.
Дорога перед въездом в город спускается с холма, в низине протекает река Стугна. Запрудили ее еще давно, в XIX веке здесь был один пруд, который не только сохранился до нашего времени — в XX веке на реке выкопали еще два, и неизвестно, который из трех теперь виден с дороги при въезде в город.
...А пруд между тем имеет к событиям самого конца 1825 года прямое отношение. Когда к Иосифу Руликовскому, владельцу Панской и прочих Мотовиловок, пришли его арендаторы и сказали, что Муравьев и его солдаты еще вечером 30 декабря вошли в Васильков, он отправил посланца за более подробными новостями.
«Но только посланец не осмелился доехать до Василькова, а доехал лишь до моей корчмы, называемой Калантырской, и, там наслушавшись от приезжих всяких небылиц, возвратился в два часа ночи, привезя известие, что Муравьев, как спускался с горы, выстрелил в пруд и занял город», — пишет Руликовский.
Как выглядел город с этой стороны, можно попытаться представить по еще одному рисунку Де ла Флиза — хотя сделать это довольно сложно, в силу его художественных достоинств.
Штаб Черниговского полка стоял в городе уже несколько лет. Полк попал туда, выступив вместе с другими частями 1-й армии, направленными на подавление Неаполитанской революции. Но поход закончился, едва начавшись. 6 мая 1821 года Сергей Муравьев пишет отцу, Ивану Матвеевичу:
«Кажется, наш поход кончится прогулкою от Константинограда до Г. Василькова, куда полк получил приказание идти и разположиться на квартиры, правда велено нам быть готовыми к выступлению, по первому прикозанию; но (…) так как говорят уже о учениях и маневрах, то, кажется, мы долго простоим в Василькове, а, может быть, будем там зимовать».
(И точно, причем не одну зиму.:))
Васильков первой четверти XIX века имел ровно три каменных здания — две церкви и присутственные места, где, как утверждают краеведы, и располагался штаб полка. Это вполне возможно, потому что других вариантов было едва ли много. Из деревянной застройки уже спустя столетие не сохранилось ничего, и когда историк В.М. Базилевич прибыл туда в 1925 году, то ему пришлось заключить:
«В Василькове, центре восстания 1825-1826 гг., насколько удалось выяснить автору путем личного осмотра, не сохранилось ни одного мещанского дома, относящегося ко времени декабристов; также не сохранился ни серый домик с облупленными колоннами, где жил С. Муравьев, ни другие, связанные с воспоминаниями про декабристов».
Что касается домика с колоннами, то молва упорно связывает некоторые из домиков с теми или иными декабристами. В Тульчине тоже был такой домик с колоннами, его обитателем упорно считали Павла Пестеля, он не сохранился. Сохранился другой, который приписывают декабристу Басаргину, — в нем ныне неплохо размещается Тульчинский военкомат, из чего можно понять, что дом немаленький. Все эти атрибуции представляются сомнительными, потому что, глядя на размеры домиков, приходится предположить, что их найм мог обойтись примерно в полугодовое офицерское жалование.
Скорее всего, все они могли снимать жилье формата половины одного из обывательских домов, ничем не замечательных на вид – как в Тульчине, так и в Василькове.
Еще в 20-е годы XX века в Василькове существовала тюрьма:
«К тому же периоду принадлежит и тюрьма, но, не имея документальных данных, можно только гадать, та ли эта самая тюрьма, где содержались некоторые из декабристов».
Какая судьба постигла этот исторический памятник, нам неизвестно. При этом в здании присутственных мест ныне находится отделение милиции — и музей, где в подвале показывают некую тюремную камеру, называя ее «камерой декабристов».
(Васильковское краеведение (по крайней то, что можно видеть в Сети), как нынче говорят, «задорное» и бессистемное, — в отличие от Фастовского. Например, краеведческий сайт «Тайны города Василькова» — любопытствующие могут найти его по названию.)
Вот такая старая фотография сейчас стоит при входе на площадь:
Вот она, рыночная площадь Василькова. Здания слева в начале XIX века, конечно, еще не было, сама же рыночная площадь существовала здесь, может быть, еще со времен древнерусского города Васильева, основанного еще князем Владимиром.
Площадь лежит у подошвы горы, на которой стояла крепость, а теперь находится собор. Но о них — потом.
…Черниговский полк провел в Василькове сутки. Восставшие захватили штаб полка, взяли знамена, полковой ящик (то есть казну), освободили находившихся под арестом. Днем 31 декабря, после молебна, полк выступил в направлении Киева, но дошел только до Мотовиловки.
Молебен 31 декабря на рыночной площади Василькова — по сути, высшая точка восстания Черниговского полка. Здесь был зачитан текст «Православного катехизиса», который спешно дописывался и переписывался накануне ночью, возможно — в тех же самых присутственных местах. Авторов у него, может быть, два, но понять это невозможно, потому что и Сергей, и Михаил Бестужев-Рюмин позже в показаниях берут ответственность на одного себя.
Вот начало этого текста (который вы можете найти в сети целиком в самых разных местах — мы, например, сейчас взяли его из ЖЖ-сообщества гностиков):
«Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Вопрос. Для чего Бог создал человека?
Ответ. Для того, чтобы он в Него веровал, был свободен и счастлив.
Вопрос. Что значит веровать в Бога?
Ответ. Бог наш Иисус Христос, сошедши на землю для спасения нас, оставил нам святое свое Евангелие. Веровать в Бога значит следовать во всём истинному смыслу начертанных в нем заповедей.
Вопрос. Что значит быть свободным и счастливым?
Ответ. Без свободы нет счастья. Святой Апостол Павел говорит: вы куплены ценой крови, не будьте рабы человекам.
Вопрос. Почему же русский народ и русское воинство несчастно?
Ответ. Оттого, что цари похитили у них свободу».
Туда же, на базарную площадь Василькова, приезжает третий из братьев Муравьевых-Апостолов, Ипполит, ему 19 лет, он ехал к первому месту службы, и, узнав, что происходит, не захотел покинуть братьев. Через четыре дня, на поле под Ковалевкой, где были разбиты восставшие, Ипполит застрелился, увидев, как упал его старший брат, — он думал, что Сергей погиб.
Справедливости ради следует отметить, что в Сети, к примеру, можно также найти исчисление причиненных восставшими жителям города Василькова убытков. Но количество выпитой водки, исчисляемой сотнями ведер, утащенных столовых приборов (в существенно меньшем количестве) наводит на мысль, что окрестные шинкари списали на восстание все убытки, понесенные ими за последние несколько лет — в надежде получить компенсацию.
Конечно, ни у кого в процессе не отрастают ангельские крылья, — но поскольку полк все-таки 31 декабря выступил из города, а не лег спать в канаве на всю следующую неделю, остается предположить, что ужасы революции в данном случае несколько преувеличены.
Вот она, площадь, мы стоим в самом ее центре, рыжее здание с белыми наличниками — те самые присутственные места. А за нашими спинами — памятник восстанию. Вот он:
В медальоне изображены 5 человек, из которых трое не имеют к восстанию Черниговского полка никакого отношения (ну… Павел Пестель в Василькове даже был, но не тогда!). Странная ломаная линия сбоку когда-то была схемой восстания; большую ее часть, надо полагать, экспроприировали на цветмет.
Вокруг памятника сосредоточенно ездил ребенок, которого забрала оттуда его мать, с комментарием на украинском, что ездить по памятнику на велосипеде нельзя.
В конце лета 1826 года эта площадь видела еще одно знаменательное событие. 22 августа, в «высокоторжественный день коронации» ((с) В. Н. Соловьев «Записка о Сухинове») Тамбовский пехотный полк, расквартированный в Василькове вместо Черниговского, командированные для этой цели солдаты других полков и собственно васильковские обыватели наблюдали зрелище, которое должно было успокоить их насчет того, что в нашем Отечестве есть справедливость. За месяц до того на этой самой площади построили виселицу. Виселицу потому, что главные преступники по делу 14 декабря были именно что повешены, а за месяц — потому что городские власти, по всей видимости, не знали, когда именно должна была восторжествовать справедливость.
«Сухинов, Соловьев и Мозалевский [офицеры Черниговского полка, участвовавшие в восстании — Од.Зм.] приведены закованные и поставлены впереди войска на большом друг от друга расстоянии. Когда приговор прочли войску, палач, подойдя к Сухинову, взял его за руку, повел через площадь к виселице и, обойдя вокруг оной три раза, передал в команду внутренней стражи. Так поступлено по очереди с другими. Как скоро это было кончено, палач тотчас прибил к виселице приготовленную черную доску с крупной белой надписью. Вверху было написано: повешены, а в другой строке — Кузьмин, Щепила и Ипполит Муравьев. (Все трое застрелились до сентенции… ) Зрители были не только в тесных толпах на площади, но занимали крыши домов.
После церемонии тотчас отправлены все трое по пересылке в Сибирь».
(В. Н. Соловьев «Записка о Сухинове»// Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ 1820-х годов. М., 2008. Т. 2. С. 26-27.)
Акт торжества справедливости на рыночной площади города Василькова, строго говоря, нельзя назвать ни объявлением приговора, ни гражданской казнью. Приговор был им объявлен тогда же, когда и всем — 13 июля, только в Могилеве, а гражданская казнь с преломлением шпаг перед заново сформированным Черниговским полком — через неделю в городе Остроге, где полк в тот момент квартировал.
В данном случае церемония была обращена уже не к преступникам, а к жителям города Василькова.
Если повернуться спиной к площади и посмотреть вверх, то над нами, на гребне холма будет виден собор. Он здесь уже давно, нынешнее здание — с середины XVIII века. Собор освящен во имя Антония и Феодосия Печерских, и не случайно. Именно в Василькове родился преподобный Федосий, один из основателей Киево-Печерской лавры. А кроме того, с XIII по XVII век, Васильков, который никак не мог после татарского нашествия разобраться¸ город он или село, принадлежал Киево-Печерской лавре.
А на вершине, кроме собора — ничего, только сухой бурьян выше человеческого роста.
Если войти в него, понимаешь, что это не только бурьян, а идущий по гребню холма древний вал.
Внизу, под нами — крыши домов, в том числе и многоэтажных, купола еще одной — Никольской — церкви.
Где-то в стороне идет дождь, и ветер треплет бурьян. На валах, где кроме нас и сухой травы, ничего нет, валяется незапароленный Wi-Fi, и времени в этом месте нет, оно не идет и не стоит — оно всегда.
Этот вал здесь тоже очень давно. Это один из так называемых Змиевых валов, возведенных еще до времени Древней Руси, неведомо кем и от кого.
А сам город Васильков основан в конце X века как одна из крепостей, защищавших Киев от кочевников; первоначально он назывался Васильев.
Пустая площадка рядом с собором — это и есть место крепости. Потом здесь был замок Лавры. А потом — ветер и бурьян.
В наступающих сумерках мы спускаемся вниз, пытаясь еще хоть что-то увидеть. Людей немного, на заборах встречаются котики.
В таком освещении на узкой улице Никольскую церковь снять невозможно вовсе. Посреди парка с прудами (запруженный ручей Васильков) стоит маленькое и странное здание. Сейчас там висит вывеска школы искусств. Мы подозреваем в ней синагогу, одну из трех, бывших в Василькове перед 1917 годом.
Это последний кадр за день, за парком, за углом, по дороге к автобусной остановке уже совсем темно и почти не слышно звучащих над рыночной площадью слов:
— Для чего Бог создал Человека?
— Для того, чтобы он в Него веровал, был свободен и счастлив…