Ехали мы, ехали с горки на горку…
БГ. «Кони беспредела».
Сегодня речь у нас пойдет вот об этом маршруте:
Автор демотиватора - @СулиЕсли вы когда-нибудь захотите посетить места восстания Черниговского полка в окрестностях Киева, никогда не делайте так, как мы. Сначала мы искали в интернете Ковалевку, и не обнаружили в нем никаких следов памятника, зато в избытке — клумбы в шинах и автомобилях под общим названием «Парк Времени» и не вполне поняли, как туда добираться. Через пару часов размышлений до Чингачгука дошло, что у сарая нет четвертой стены оказалось, что нам туда вообще не нужно, потому что памятник в Трилесах как стоял, так и стоит, и ехать нужно электричкой хотя бы до Фастова, если уж нет подходящей до Трилес, а оттуда чем-нибудь, например, таксистом. Потом мы поленились целый час (!) ждать электрички и поехали автобусом, который добирался до места два с половиной часа, потому что ехал не по прямой, а еще то вверх, то вниз, зато по дороге в изобилии встречались указатели на разного рода Мотовиловки и Руликовы, жаль, не удалось понять, которая из них – та самая Панская Мотовиловка пана Иосифа Руликовского, ясно только, что пан Руликовский явно не бедствовал. Может быть, как раз нужную нам Мотовиловку нарисовал Де ла Флиз, бывший французский офицер, а потом врач в имении Браницких — как мог, так и нарисовал.:) По крайней мере на рисунке есть и костел, и православная церковь, и даже какая-то решетка ограды в правом нижнем углу — может быть, ограда того самого балкона, на котором Мишель Бестужев-Рюмин хотел разместить отсутствовавшую у восставших пушку. Поэтому вот вам Мотовиловка от де ла Флиза, а сами мы ее не видели, потому что продолжали вяло тащиться в Фастов, переваливаясь с горки на горку.
От местечка, в котором в начале 1820-х годов стоял один из батальонов Черниговского полка, и который в письмах отцу Сергей Муравьев-Апостол некоторое время по ослышке называл Хвостовым (или Хвастовым:)), не сохранилось ничего. Сами мы видели только окрестности железнодорожной станции и промышленную окраину, где самым старым зданием была школа 1920-х годов постройки, хотя, как показывает беглый поиск по интернету, в Фастове есть что посмотреть (вообще о Фастове в сети много и очень интересно, похоже, в городе немало хороших краеведов). Впрочем, представление о местечке Фастов вполне рисуется по дореволюционным открыткам, которых в сети некоторое количество, вот, к примеру
Обратите внимание на деревянную церковь и отдельно стоящую от нее колокольню. Это Покровская церковь 1740-х годов постройки — также она выглядела и в 1820-х, и в таком же виде дошла до наших дней. А вот главная улица Фастова (и цыганка на переднем плане):
А еще в Фастове есть поздний, но прекрасный костел Святого Креста. Вот такой:
А на нем барельефы, например, такой.
(Все картинки по Фастову взяты из Википедии и других открытых источников в интернете).
А нас Фастов встретил и проводил наглядной агитацией: через каждые 200 метров на улицах расставлены черно-красные щиты то с угрожающими, то с утешающими цитатами из Священного Писания, примерно в таком ключе: «Погибнешь и ты, и весь дом твой», а на следующем «но, может быть, Христос тебе поможет», в общем, примерно такие, как табличка на столе начальника тюрьмы в «Побеге из Шоушенка» С. Кинга: «Грядет Суд Божий, и никто не спасется».
Зона влияния протестантов (или, к примеру, иеговистов, понятия не имею, кто оплатил всю эту рекламу), к счастью, простиралась лишь в пределах города, дальше потянулись поля, а за ними – село Трилесы. Вот так оно выглядит с дороги:
Вода на переднем плане — не пруд, а запруженная речка Каменка (да, тоже Каменка, не та, что впадает в Днестр, не та, на которой стояла усадьба Давыдовых, эта Каменка текла в Киевской губернии).
Церковь в кадре местные называют «новой церковью», ее построили несколько лет назад и колокольню до сих пор отделывают, а была ли когда-нибудь в Трилесах старая – мы не знаем, по идее должна была, все-таки село.
Почему мы искали Трилесы (и поначалу пытались искать Ковалевку)? Как показывает приведенный выше «план эвакуации», здесь началось и закончилось восстание Черниговского полка. Сюда, на квартиру командира роты поручика А.Д. Кузьмина, в ночь на 29 декабря 1825 года приехали братья Мураьевы-Апостолы, здесь в ответ на вопрос «Что нам делать?» приехавшим к ним офицерам-черниговцам было сказано «Избавить нас», здесь выбитым окном квартиры Кузьмина начался путь через метель — на Васильков, к чтению «Православного катехизиса», через Мотовиловку, Пологи, поле под Ковалевкой — назад, в Трилесы. В Трилесах (завершая таким образом траекторию восьмерки, четко рисующуюся на карте) провели ночь под стражей в местной корчме захваченные офицеры… И были без всяких церемоний закопаны семеро погибших – четыре солдата и три офицера.
Вот как описывает события у Ковалевки и ночь в Трилесах Ф.Ф. Вадковский в тексте (это даже не мемуары, потому что Вадковский сам не был очевидцем событий, но расспрашивал очевидцев) «Белая Церковь»:
«С первых выстрелов Сергей Муравьев ранен картечью в левую часть черепа над глазом, и батальон его рассеялся. Кавалерия понеслась в атаку, но ей оставалось только догонять бегущих. На месте взяты: Сергей Муравьев, Бестужев, Соловьев, Кузьмин и Быстрицкий и два трупа: убитого Щепилы и Ипполита Муравьева, который, когда все бросились бежать, выстрелил себе в рот из пистолета. Ранены: Кузьмин в правое плечо, Ипполит в ногу, Быстрицкий контузией в правую щиколотку. Взвод гусар окружил оставшихся на месте офицеров, к которым пришел и Матвей Муравьев. ... Взятых посадили в нескольких санях и отправили в Трилесы. Когда Соловьев садился в сани с Кузьминым, последний шепнул ему: «Будь осторожен, я ранен в плечо, но, пожалуйста, об этом никому не говори». Всех их поместили в корчме, состоящей из двух комнат, в маленькой — арестантов, в большой — караул. Солдатам было хуже; их всех заперли в стодол [укр. сарай], они мерзли на холоде, раненые истекали кровью без всякого пособия. Соловьев вытребовал соломы для своих раненых товарищей, и Матвей Муравьев промыслил для Сергея кровать. С час прошло, как Сергей Муравьев лежал практически без движения. Кузьмин просил Соловьева приподнять его и усадить на полу около стены. Почти в то же время и Сергей Муравьев просил, чтобы его посадили; но лишь только исполнили его желание, как от большой потери крови он упал без чувств с постели; бросились помогать ему. Раздался выстрел, Кузьмину помогать было уже поздно. От выстрела рассыпались все караульные. С трудом убедили их арестанты занять свои места. Тело Кузьмина вынесли и соединили с телами Щепилы и Ипполита».
Через сто лет после этого Трилесы посетил украинский историк В.М. Базилевич. Вот что он пишет в книге «Декабристы на Киевщине» (Киев, 1926): «На месте старой корчмы, где были посажены арестованные руководители восстания Черниговского полка, как говорят жители, еще в 1903 г. построена сельская школа», — школа, похоже, существует до сих пор.
Несколько более подробно он рассказывает о Трилесах в примечаниях к «Воспоминаниям» И. Руликовского («Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ 1820-х годов». Т. 2. М., 1933. — переиздано Историчкой в 2008 г.
«Житель с. Трилесы К. С. Якивец сообщил, что незадолго перед тем, при добывании глины был раскопан курган у выезда из села. При этом в кургане было найдено четыре скелета. Скелеты лежали в беспорядке, никаких предметов найдено не было, один из черепов был сильно поврежден, на другом, с хорошо сохранившимися — тела были брошены в могилу голыми, череп декабриста А. Д. Кузьмина снесен при самоубийстве, юный Ипполит Муравьев-Апостол застрелился.
Личный осмотр раскопанного кургана прибавил и другие признаки, совпадающие с указаниями источников. Курган находился на окраине села (за ним — только новые выселки), у дороги на Паволочь (через Половецкую); рядом с курганом, через дорогу, т. н. Корчиевское кладбище. На месте раскопок при осмотре было найдено несколько человеческих костей. Черепа же из кургана, по словам Якивца, были снова закопаны крестьянами в другом месте.
Таким образом, все данные говорят за то, что разрытая при добывании глины могила — братская могила декабристов, участников восстания Черниговского полка. То обстоятельство, что было найдено только четыре скелета, а не семь, как следовало бы, исходя из данных источников, можно объяснить тем, что или не весь курган раскопан и остальные скелеты еще не обнаружены, или что они были найдены раньше, так как добывание глины в данном месте, по словам жителей села, носит длительный характер.
К сожалению, несмотря на соответственную информацию и официальным путем, и через печать, могила до сих пор ничем не отмечена и даже не ограждена».
В 1975 году к 150-летию восстания в Трилесах на месте кургана был поставлен памятник (возможно, на несколько метров глубже в том же кургане до сих пор лежат скифы или люди эпохи бронзы – такие уж это места, кто там только не жил. Река, берег высокий…)
Летом 1986 года мы с Раисой хотели приехать в Киев — и по понятным причинам не приехали (потому как Чернобыль, понимаете ли…). Не приехали мы еще почти 30 лет. В конце 80-х моя однокурсница, уроженка Белой Церкви Оксана Снытко сфотографировала для меня памятник. Вот он:
Он и сейчас стоит на своем месте: на выезде из села, за старой школой, на развилке дорог, и за ним уходит вниз, к реке, вымощенный булыжником старый шлях. Заборчик вместо деревянного — каменный, поплывшие гранитные плиты облицовки скреплены цементом, сбоку вдоль постамента высажены цветы, луковичные какие-то, похоже, что ирисы. Их семь — по числу имен на памятнике. Березы выросли, за нашей спиной — что-то хвойное и тоже уже большое, туи, кажется.
Дождь заходит на Трилесы — заходит и уходит, унесенный шквальным ветром весны, и снова заходит. Очень тихо и очень пусто.
За церковью, за рекой, за полем — Ковалевка
У ближайшего забора лежит собака, судя по ее окрасу, гибрид с кошкой, подозревает нас в нехорошем, но просыпаться ей лень.
«Давайте, что ли, позвоним Сереже?» (Сережа — это таксист, который вез нас из Фастова, он вернулся за нами к плотине и повез в Васильков, так мы вернулись назад, от конца к началу, к первой линии восьмерки, с горки на горку, и даже от колеса что-то потеряли по дороге, слава Богу не ось — да, водитель останавливался подобрать что-то от своей машины, потерянное здесь в прошлой поездке, а над нами, над дорогой низко летел аист и махал на лету ногами.)
Мы едем в Васильков.