«Декабристы были люди религиозные, самоотверженные люди», — писал Лев Николаевич Толстой, изучавший документы для задуманной книги о восстании 14 декабря 1825 года. Принадлежность каждого человека к церкви была обычным явлением для России того периода времени. Религиозное воспитание было обязательным во всех учебных заведениях. В официальных документах, будь то метрические книги, формулярные списки, статейные списки — обязательно значилась графа о вероисповедании. В материалах следствия Верховного уголовного суда в вопросных пунктах на каждого декабриста в числе первых стоял вопрос: «Какого Вы вероисповедования, ежегодно ли бываете на исповеди и у Святого причастия?». Декабристы принадлежали к разным христианским конфессиям. Приверженцами лютеранства являлись братья Вильгельм Карлович и Михаил Карлович Кюхельбекеры, Андрей Евгеньевич Розен, Константин Петрович Торсон, Василий Карлович Тизенгаузен и др. Католиками — Михаил Сергеевич Лунин, Алексей Петрович Юшневский, братья Александр Викторович и Иосиф Викторович Поджио, Юлиан Казимирович Люблинский, Александр Осипович Корнилович, Павел Фомич Выгодовский и др. Но в подавляющем большинстве участники декабрьского восстания были православного вероисповедания.
Церковь декабристов в Чите.В Читинском остроге декабристов в церковь не водили — в каземат на службы приезжал настоятель Михайло-Архангельской церкви Читы Симеон Титов. Именно он венчал 4 апреля 1828 года декабриста Ивана Анненкова с француженкой Полиной Гебль: «Венчан по сообщению коменданта Нерчинских рудников генерал-майора Лепарского государственный преступник Иван Анненков. 1-м браком с иностранкой Парасковьей Егоровной. Поручители: Александр Муравьев, Иван Свистунов. Венчал Иерей Симеон Титов»1. Запись в метрической книге Читинской Архангельской церкви за 1845 год свидетельствуют о том, что священник Симеон Титов «из государственных преступников поселенца Димитрия Завалишина исповеды вал и причащал жену Апполинарию Семеновну», умершую в 33-летнем возрасте в Чите2.
В составе фонда «Церкви Забайкальской области» хранится архивное дело под названием «Дело об открытии в г. Чите женской Богородицкой общины и о пожертвовании... Дмитрием Иринар. Завалишиным дома в пользу Забайкальской миссии, переданного в общину. Началось 9 января 1884 г Кончено 2 ноября 1890 г»3. Документы этого дела явствуют, что декабрист Дмитрий Завалишин, хотя и с оговорками на свою большую многодетную семью и крайне бедственное материальное положение, но с радостью жертвует свой дом на такое богоугодное дело.
Для большинства декабристов, оказавшихся вначале в заключении в крепостях, а затем в сибирской ссылке, было характерно возвращение к интенсивной духовной жизни. Они просили прислать иконы, Библию и другие религиозные книги. Об этом свидетельствуют документы Государственного архива Забайкальского края. Счета, которые предъявлялись декабристам и их жёнам за доставку им посылок, позволяют узнать содержимое отправлений. Например, один из документов — «Щёт с кого имянно и сколько следует получить денег за исправление посылок и другие издержки» от 25 января 1834 года, хранящийся в составе фонда «Петровский железоделательный и чугуноплавильный завод» показывает, что коменданту при Нерчинских рудниках С. Р Лепарскому надлежало взыскать «с братьев Крюковых — за ящик с книгами и образами — 85 коп.; с Евгения Оболенского — за ящик с образами — 60 коп.; с Петра Свистунова — ...с сыром, книгами и разными вещами — 6 руб. 80 коп.; с Братьев Крюковых — ящик с образом, одеколоном и разными вещами»4. Иконы являлись обычным вложением в очень многих посылках, отправляемых декабристам от родных.
Икона, принадлежавшая Е. Трубецкой.В этом же архивном фонде «Петровский железоделательный и чугуноплавильный завод» хранится очень трогательный документ — предписание генерал-лейтенанта С. Р. Лепарского от 20 июня 1836 года № 616 управляющему Петровским Заводом, горному инженеру штабс-капитану Арсеньеву: «Государственный преступник Никита Муравьев при отъезде его отсель объявил мне, что он ставил над гробом покойной жены его Образ Христа Спасителя, писанный на кипарисе в сребренной ризе покрытой золотом, ценою в триста рублей; почему дабы оный не мог утеряться, я прошу Вашего Благородия приказать записать его в Церковную опись, и меня о последующем уведомить. Генерал лейтенант Лепарский 1-й». На обороте этого документа составлен летящим и неразборчивым почерком рапорт от 30 июня 1836 года управляющего Петровским Заводом, инженер-капитаном Арсеньевым коменданту при Нерчинских рудниках Лепарскому о записи Образа Христа Спасителя в церковную книгу на приход5. В этом же фонде хранится тонкое, на 10 листах, дело с двойным названием «На записку денег для неугасимой лампады Г-жи Муравьевой», или «Тетрадь, данная из Петровской горной конторы для записи денег, получаемых из Императорского воспитательного дома, Московского опекунского совета сохранной казны, для неугасимогорящей лампады, при здешней церкви, близ праха покойной г. Александры Муравьевой. На 1853 год». Александра Григорьевна Муравьёва умерла в 1832 году, и этот документ показывает, что и через 21 год после её смерти лампада в склепе ещё «неугасимо горела»: «Выдано с распискою церковному старосте Михайлу Добрынину для освещения свечным сгаром образа Спасителя Христа близ праха покойной Александры Муравьевой, пятьдесят рублей», и другим почерком: «Пятьдесят рублей получил, церковный староста Михаил Добрынин»6.
В составе фонда «Нерчинское горное правление» хранится комплекс документов о декабристах-черниговцах Александре Мозалевском и Вениамине Соловьеве, прибывших 8 марта 1828 года в одной связке с Иваном Сухиновым в Нерчинский Завод «за участие в возмущении против высочайшей власти». Сохранилась «Опись имению у присланных вновь трёх человек», в которой значится имущество декабристов на момент их отправки из Нерчинского Завода на Зерентуйский рудник. В списке имущества Александра Мозалевского значатся два образа: «во имя Спасителя на кипарисной тёске, небольшая во имя Угодника Николая Чудотворца в серебряной оправе». Иван Сухинов при себе имел «образ Божьей Матери в медной оправе». Благодаря денежной помощи жён декабристов они обзавелись ещё и общим имуществом, в числе которого значились «книги печатные русские: Часослов в 2-х частях — 1, Новый Завет — 1, Торжество Евангелия в 3-х частях — 1, Церковные истории в 2-х частях — 1, Духовное врачевство в 2-х частях — 1, О подражании Христу»7.
Церковь в Петровском заволе (не сохр.)О многом говорят и тексты, которые писали декабристы, давая образцы своих почерков. Так, на бумаге желтоватого цвета, размером в половину тетрадного листа, Александр Мозалевский написал: «Должно Бога бояться, Государя почитать и властям повиноваться. Писал Александр Мозалевский»8. Эти же слова написал и Вениамин Соловьев при даче образца своего почерка. Как известно, только А. Мозалевский, В. Соловьев и И. Сухинов на сибирскую каторгу шли вместе с уголовниками по этапу пешком, и этот тяжкий путь растянулся для них на целых полтора года. Но даже в условиях мучительного пешеэтапного пути, декабристы не расставались со своими иконами.
После смерти 3 декабря 1845 года в Акатуевском тюремном замке одного их самых преданных делу декабристов Михаила Лунина принадлежащее ему имущество было распродано на аукционе. В составе фонда «Нерчинское горное правление» хранится «Дело об имении, оставшемся после смерти государственного крестьянина [ошибка писаря] Лунина». Хронология документов указана в заголовке дела: «Начато 27 ноября 1853 года. Кончено 3 августа 1860 года». Почти восемь лет прошло со дня смерти М. С. Лунина как началось расследование «об его имении». В деле хранится аукционная опись на шести листах. Из аукционной описи узнаем, что покупателями вещей М. С. Лунина были жители Нерчинского Завода от самых нижних горных чинов до высшего начальства. Очень много вещей приобрёл поручик Янчуговский. Он же стал единственным покупателем всех книг, принадлежавших декабристу. В списке значится 114 книг на иностранных языках и только 6 книг на русском языке, половина из которых религиозного содержания: «Полная Библия», «Библия на греческом языке», «Новый Завет»9. Михаил Лунин был убеждённым католиком, он поддерживал тесные связи с ксендзами, а после вторичного наказания и отправки в Акатуйский тюремный замок Лунина навещал ксендз Кирияк Филлипович — он привозил книги, вещи и продукты, а также являлся посредником в его нелегальной переписке с Волконскими.
Икона, хранившаяся в семье
потомков Н. Муравьева.За государственными преступниками через местные епархии и священнослужителей осуществлял свой надзор и центральное ведомство Православной Церкви - Синод. В обязанности епархии входил надзор и за посещением декабристами богослужений. В Госархиве хранится документ 1846 года о том, что до архиепископа Нила дошли сведения, что «находящиеся в Петровском Заводе преступники Александр Мозалевский и Иван Горбачевский не бывали у исповеди и даже в церкви со времени водворения своего в завод», т е. с 1839 г., и что из уст Горбачевского «...не раз слышались слова богохульные, обличающие безбожие его», что его преосвященство просит поставить в обязанность местному заводскому начальству «дабы Мозалевский и Горбачевский были обузданы, вразумлены и при содействии тамошних священников расположены к хождению в церковь и к исполнению христианского долга покаяния»10. Также и выяснить, «действительно ли Горбачевский произносит богохульные слова, обличающие безбожие его, то как самого его, так и тех которые слышали его богохульство, но не донесли о том своевременно начальству, предать суду». Для дознания 10 октября в Петровский Завод прибыл верхнеудинский земский исправник «для исполнения означенного поручения» и просил к нему «в квартиру занимаемую в доме унтер-шихтмейстера Янышева, завтрашнего числа по полуночи в 9 часов преступников Александра Мозалевского и Ивана Горбачевского с надлежащим за ними присмотром для спроса по прописанному выше обстоятельству»11. Иркутский архиепископ Нил, человек достойный и образованный, писал о декабристах: «В мое время проживали там, в качестве поселенцев, некоторые лица, которых, около 1826 г., судьба кинула на край света, чтобы искупить грехи молодости своей. Беседа с таковыми была взаимно полезною». Но, в основном, сибирские священники уровнем своего образования не соответствовали высокообразованным декабристам. И в религиозной догматике декабристы разбирались гораздо лучше, чем священники забайкальских церквей. Декабрист Александр Якубович писал, что духовенство «бедно, невежественно и не всегда добродетельно». Может это являлось причиной того, что некоторые декабристы мало уважали своих духовных пастырей.
Отношение декабристов к церкви на протяжении их жизни не было неизменным. Слишком тяжелы стали для них жизненные испытания. Разочарование после разгрома восстания, содержание в крепостях, бремя каторги, тяготы ссылки — всё это заставляло верующих декабристов искать оправдание своим действиям и утешение в вере. Одни, сетуя на свою судьбу и воспринимая содеянное как грех, раскаялись. Другие, напротив, утвердились в своих материалистических воззрениях. Но, в основном, участники декабрьского восстания были истинными христианами. В своих политических декларациях перед восстанием, и после, в период каторги и ссылки, декабристы проповедовали веротерпимость и свободу вероисповедания.