Русская благотворительность. Отрывок

ИССЛЕДОВАНИЯ | Монографии

И. Н. Корсунский

Русская благотворительность. Отрывок

И. Н. Корсунский. Русская благотворительность. Филарет, митрополит Московский. Ф. П. Гааз. М., 1893. C. 35–38

СКАЧАТЬ ПОЛНОСТЬЮ В PDF

…После всего этого  спрашивается, мог ли так говорить, писать и действовать человек бессердечный, каким представляют некоторые митрополита Филарета? Можно ли поверить, что митрополит Филарет в упомянутом нами случае столкновения с Гаазом сказал последнему так, как передает И. А. Арсеньев: «Да что вы, Федор Петрович, ходатайствуете об этих негодяях? Если человек попал в темницу, то проку от него быть может1.

И. Н. Корсунский

 

Теперь, кстати, скажем несколько слов об отношении митр. Филарета к Ф. П. Гаазу вообще, чтобы потом сравнением их между собою и закончить наш настоящий очерк. Надобно заметить, что Ф. П. Гааза митрополит Филарет узнал и, по обычаю, благодаря своей известной зоркости, проницательности, оценил по достоинству с самого первого года вступления их обоих в состав Московского Тюремного Комитета, то есть с 1829 года. Он видел ревность Ф. П. Гааза по тюремному делу, его неутомимую деятельность, его доброе намерение оказать помощь несчастным арестантам не только вещественную, но и духовную, и не мог не ценить в нем всего этого. Но не мог он также и не видеть, что эта ревность часто граничила с ревностью не по разуму, выходила из круга деятельности, принадлежавшего ему, как врачу и одному из членов-директоров Московского Тюремного Комитета, становилась утомительной, обременительной для сотрудников по Тюремному Комитету и других лиц, имевших с ним соприкосновение по тому же тюремному делу,  и он не мог не желать некоторого успокоения этой ревности, даже ограничения ее в иных случаях, направления для него лучшего, нежели какое давал ей сам добрейший Федор Петрович и т. п. Так еще в 1829 году Ф. П. Гааз, имея ввиду доставить заключенным духовное назидание из Св. Писания, между прочими изречениями последнего, воспользовался особенностью существовавшего тогда русского перевода одного места в Евангелии Луки (9: 23) по изданию Библейского Общества и хотел сделать из него применение к заключенным, с дальнейшими выводами из мысли, в нем заключающейся, и предложил о том в Тюремном Комитете. Митрополит Филарет в это время был в Петербурге и его в Москве и в Тюремном Комитете заменял викарий, епископ Дмитровский Иннокентий. На запрос последнего о предположении Ф. П. Гааза митрополит Филарет от 23 ноября означенного 1829 года отвечал ему: «Что касается стиха Каждый день бери крест свой2 (Лук. 9: 23), я согласен, что его неудобно употребить по предположению г. Гааза. Ибо слова каждый день суть вариант, хотя варрант достойный уважения по тем, к которых он употреблен. Поелику же сих слов в изданиях церковных, пользующихся уважением народа, нет, то употребление их нерассудительными может подать повод к толкам. Итак, если и надо употребить слова Священного Писания по предложению г. Гааза, то надо употребить такое, которое бы не давало случая к пререканиям3.

Не довольствуясь этими попытками действования на Тюремный Комитет в отсутствие митрополита Филарета, Ф. П. Гааз нередко и самого митрополита Филарета нередко осаждал, если можно так выразиться, своими опытами вторжения в чужую область. Будучи и оставаясь до конца жизни ревностным римско-католиком, он письменно, если не словесно (в комитетских заседаниях) обращался к Митрополиту Филарету за разъяснением спорных пунктов в области богословия, за разрешением разного рода богословских вопросов, не взирая на то, что у митрополита Филарета и без него много было дела более важного и близкого к кругу прямых его обязанностей. В этом смысле, когда в 1851 году Ф. П. Гааз обратился к святителю московскому за разрешением одного из таких вопросов, а между тем Филарет в то же время получил и от А. Н. Муравьева, который знакомы был с Ф. П. Гаазом, письмо с извещением о постигшей его болезни и с указанием сущности вопроса, который желал разрешить Ф. П. Гааз, святитель писал от 14 июля 1852 года следующее: «Федор Петрович, вместо того, чтобы писать мне вопрос, которым любопытствует и испытывает, а не нужного ищет, лучше написал бы вам хороший рецепт4». Однако все же не оставил без ответа его вопрос и в тот же день писал А. Н. Муравьеву: «Да благоволит сказать Андр. Ник. , как он обретается и что говорит врач. И от скуки пусть прочитает ответ Федору Петровичу»5

Свт. Филарет

Не довольствуясь собственными опытами оказывания заключенным не только врачебной помощи в отношении к телу, но и помощи через врачевание духовное, Ф. П. Гааз был одним из самых ревностных побудителей духовенства к исполнению его обязанностей в отношении к заключенным, причем опять нередко, невзирая на из прямые и ближайшие по приходу и другим обязанностям занятия, требовал от них почти невозможного. В виду этого митрополит Филарет вслед за вышеприведенными словами своего письма к викарию епископу Иннокентию от 23 ноября 1829 года пишет: «Что на духовных членов Тюремного Комитета налагают бремена тяжка, то, конечно, происходит от ревности, хотя может быть не довольно точно управляемой разумом. Что же тут делать? Помогать несчастным словом утешения и назидания есть долг служителей Церкви, хотя бы никакого Тюремного Общества на свете не было. Итак, скажите священникам, что их звание просить их делать, что возможно, ради Христа и человеколюбия, и не кидать дела ради докучливость какого-нибудь члена Тюремного Общества. Но есть ли точно требуемое от них несовместно с исполнением их главное должности, то, во-первых, надобно искать помощи: например именем духовного начальства пригласить к содействию других священников по удобности; сказать налагающим бремена с кротостью, что их бремена неудобоносимы, и доказать сие, и заключить просьбою или сделать бремена удобоносимыми, или уволить от Общества и оставить на свободе посильное добро делать ближнему. Ибо цель Общества помогать бедствующим, а не порабощать свободных членов6». Такой, вполне правильный, взгляд на тюремное дело и на цель Общества попечительного о тюрьмах всегда имел и высказывал, сообразно с ним и действуя, митрополит Филарет. Неудивительно поэтому, что когда в заседаниях Тюремного Комитета Ф. П. Гааз, по обычаю, горячился и в горячности не замечал, что требовал иногда незаконного, не входившего в круг прав Тюремного Комитета, принадлежавшего по праву учреждениям Правительственным, преследуя только филантропические задачи, митрополит Филарет, желая его поставить в должные границы, говорил ему и при нем подобное тому, что писал в 1862 году на замечание Петербургского Комитета о неудовлетворительности тюремной стражи. «Сей предмет подлежит рассуждению не Общества попечительного о тюрьмах, а Правительства, которое одно имеет верный опыт охранения тюрем стражею и присяжною и вооруженною»7; или в таком роде: «Вы утрируете, доктор»8. Но и при этом, когда доктор Гааз, преследуя все те же цели филантропии в горячности вскрикивал: «Ваше высокопреосвященство, вы забыли о Христе, который тоже был в темнице!», митрополит Филарет, после минутного молчания «с кротостью» отвечал: «Не я забыл о Христе, но Христос забыл меня в эту минуту. Простите, Христа ради» и под9. Ибо и сам он, митрополит Филарет, как мы замечали в своем месте был истинным филантропом и проповедовал человеколюбие (филантропию) даже с церковной кафедры, но только  повторяем  человеколюбие (филантропию) истинное, а не утрированное. При всем том митрополит Филарет всегда отдавал должную справедливость и врачебному ис-ву Ф. П. Гааза, его авторитету в этом деле и вообще в его специальности по части тюремного дела, и его добрым намерениям в самых делах человеколюбия (филантпропии) по той же части. Так, например, в холерный 1830 год, когда Ф. П. Гааз подавал мнение об окуривании товаров и вещей для «успокоения боящихся заразы»10. Так было, затем, в холеру 1847 года, когда врачи одной из тюремных больниц Москвы нуждались в облегчении своих трудов и когда митрополит Филарет находил нужным, чтобы они для сего просили распоряжения Ф. П. Гааза, как «главного доктора» тюремных больниц11 и под12. Равным образом и в отношении к самим делам человеколюбия Ф. П. Гааза митрополит Филарет еще от 1-го февраля 1832 года писал викарию своему, преосвященному Николаю, епископу Дмитровскому, состоявшему одним из директоров Московского Тюремного Комитета и, подобно многим другим, жаловавшемся на Гааза: «Ревность г. Гааза по тюремному комитету точно утомительна. Должно с бесстрастием утишать ее, и с терпением ради доброго намерения»13.

Примечания

1Исторический вестник, 1887 г., №4. Стр 70. Без сомнения, вернее сообщение, помещенное в № 4 «Детской помощи» за 1891 год, где фраза митр. Филарета передается так: «Вы утрируете, доктор; невинно осужденных не бывает». (С. 130). Дальнейшие последствия этой фразы и там и здесь одни и те же.  Прим. автора.

В воспоминаниях Арсеньева, напечатанных в «Историческом вестнике» о Филарете действительно говорится без малейшей симпатии. О данном эпизоде Арсеньев пишет так: «К арестантам Филарет относится тоже крайне несимпатично и положительно сердился на доктора Гааза, когда тот, со свойственным ему благодушием, настаивал на облегчении участи арестанта или на выдаче пособия семейству заключенного.

Однажды, вследствие препирательств Гааза с Филаретом вышла довольно знаменательная сцена. Митрополит, видимо, недовольный настойчивостью Гааза, с досадою сказал ему: "Да что вы, Федор Петрович, ходатайствуете об этих негодяях? Если человек попал темницу, то проку в нем быть не может". "Ваше преосвященство! – отвечал Гааз,  вы изволили забыть о Христе, который тоже был в темнице!". Все присутствующие были поражены этим смелым ответом Федора Петровича и ожидали чего-нибудь недоброго; но Филарет, после нескольких минут молчания, сказал: "Не я забыл о Христе, но Христос забыл меня в эту минуту. Простите Христа ради!" С этими словами Филарет приподнялся и закрыл заседание комитета».

В знаменитом очерке Кони этот эпизод (со ссылкой на первоисточник) выглядит так:

«В 40-х годах, будучи губернским стряпчим, Ровинский, постоянно посещая заседания тюремного комитета, был очевидцем оригинального столкновения Гааза с председателем комитета, знаменитым митрополитом Филаретом, из-за арестантов. Филарету наскучили постоянные и, быть может, не всегда строго проверенные, но вполне понятные ходатайства Гааза о предстательстве комитета за «невинно осужденных» арестантов. «Вы все говорите, Федор Петрович,  сказал Филарет,  о невинно осужденных... Таких нет. Если человек подвергнут каре  значит, есть за ним вина»... Вспыльчивый и сангвинический Гааз вскочил со своего места. «Да вы о Христе позабыли, владыко!»  вскричал он, указывая тем и на черствость подобного заявления в устах архипастыря, и на евангельское событие  осуждение невинного. Все смутились и замерли на месте: таких вещей Филарету, стоявшему в исключительно влиятельном положении, никогда еще и никто не дерзал говорить. Но глубина ума Филарета была равносильна сердечной глубине Гааза. Он поник головой и замолчал, а затем, после нескольких минут томительной тишины встал и, сказав: «Нет, Федор Петрович! Когда я произнес мои поспешные слова, не я о Христе позабыл,  Христос меня позабыл!..»  благословил всех и вышел». М. Ю.

2 Так именно переведены в издании Библейского общества слова возьмет крест свой. Синодский перевод издания 1860 года и далн. имеет просто возьми крест свой. — прим. авт.

Совр. Синодальный перевод  «Отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мной». Ср. английский вариант  «and take up his cross daily», французский  «Si quelqu'un veut venir après moi, qu'il renonce а lui-même, qu'il se charge chaque jour de sa croix, et qu'il me suive» и латинский «Si quis vult post me venire, abneget semetipsum et tollat crucem suam cotidie et sequatur me». Надо сказать, что первоначальный перевод Библейского общества был точнее.  М. Ю.

3 См. Прибавл. к Твор. Св. Отц., за 1872 г, Т ХХV, стр. 559.   Прим. автора.
4 Письма м. Филарета к А. Н. Муравьеву, стр. 363, Киев, 1869. Здесь же стр. 364 см. характеристику Ф. П. Гааза, сделанную Муравьевым.  Прим. автора.

[Вот эта характеристика: «Федор Петрович Гас, Московский врач, весьма оригинальный и благочестивый, посвятил себя совершенно на служение заключенным. Каждую неделю отправлялся он в арестантский этап, и там раздавал милостыню и книжки духовные отправляющимся в Сибирь. Но так как он был чрезвычайно настойчив в мелочных вещах, то в тюремных комитетах весьма утомлял Владыку своими вопросами, которые иногда касались и богословсих предметов, потом что он был весьма ревностный римо-католик».   — М. Ю.

5 Там же, стр. 364. — М. Ю.
6 Прибавл. к Твор. Св. Отц за 1872 г, Т. ХХV, стр. 559–560. Как известно не один Ф. П. Гааз вспомоществуемый могущественным покровительством князя Д. В. Голицына так относился к духовенству со стороны участия последнего в тюремном деле, а и многие, ставя ему в вину то, что, по зрелом рассмотрении и обсуждении, или вовсе не представляло вины или было только ощущением по невозможности исполнить или по немощи. Ср. Никитина, Тюрьма и ссылка стр. 177 и далее.   Прим. автора.
7 Указатель к Собр. Мн. и отзыв. м. Филар. и проч., стр. 44, Сиб. 1891. Срав. упомянутую раньше рукопись архива А. В. Горского в Библ. Моск. Дух. Ак.   Прим. автора.
8 Мы припомним, конечно, из вышесказанного, что и генерал Капцевич не раз обвинял Гааза в утрировке филантропии и нельзя сказать, чтоб совсем и всегда безосновательно.
9 Исторический вестник, 1887 г., №4. стр 71. , Детская помощь, № 4 за 1891, с. 130.   Прим. автора.
10 См. Собр .мн. и отз. Моск . м.Филарета , ТII, стр. 285-285. Сиб. 1885г. Мнение подано было в особом, по случаю холеры, смешанном Совете, протокол заседание которого поручено было составить митр. Филарету.   Прим. автора.
11 Письма м. Филарета изд. И. Публ. Библ. С. 52, Сиб. 1891 г.   Прим. автора.
12 Припомним, напр. Приведенную выше выдержку из письма м. Филарета к А. Н. Муравьеву о Ф. П. Гаазе в рассуждении рецепта.   Прим. автора.
13 Чтения в Общ. люб. дух. просв., 1869 г, кв. VIII, стр. 58 «Материалов для биографии митр. Филарета».   Прим. автора.