Опущено первое письмо в публикации — М. Н. Волконской к С. А. Раевской. Продолжение этой же публикации — Письма А. В. Ентальцевой к И. И. Пущину. 1857–58 гг. — М. Ю.
2
С. Волконский. Портрет работы К. Рейхеля.1853 г.
Ети строки в ответ на письмо твое от 31-го майя. Тому несколько времени я к тебе писал и поетому не вполне заслуживаю упрек твой о долгом моем молчании — невольном от обстоятельств, как ето я тебе писал, но не имеющем причиною охладелость моих чувств дружбы к тебе, которые были и будут по гроб — к тебе неизменными.
Горестное известие о кончине М[ихаила] А[лександровича]2 [для] нас всех здесь — горестное событие — древность неизбежная лепта платы — хорошо тому, кто оставляет по себе ту память, которую оставляет по себе М[ихаил] А[лександрович]. Дай бог Н[аталье] Д[митриевне]3 перенесть с твердостию духа и с христианскою поорностью новое для нее испытание: потеряла двух сыновей, мужа и достойного столь высокого уважения И[вана] А[лександровича]4.
Дочь моя и ее муж все еще у нас5; ни о отставке, ни о дозволении ехать за границу — ни о деле, злобой и клеветой вымысленной — нет еще развязки — ожидают етого ежедневно — а время уходит и здоровье Д[митрия] В[асильевича] все слабее, и без перемещения в благодатный климат и пособия целительных вод заграничных — нет надежды на выздоровление. Пора концу всем этим испытаниям. Внук мой достиг нонче шесть месяцов и остается у нас. Ребенок здоровой и замечательной добротой нрава — до сих пор не слышали ни крика страдания, ни порыва каприза, а вместе с тем и жив и развивается телесно и мыслию. В младенчестве — вся тихость отца своего.
Вы, вероятно, знаете — о счастливом для меня событии — приезде сестры моей6 ко мне. — Давно шла речь об етом, но возникали все разные затруднения — и вдруг неожиданно получаю я от 20-го майя известие, что она выезжает 24-го майя из Питера — и вслед за тем известие из Москвы от 29-го майя, что уже приехала в Москву и что 2 июня пускается в путь сюда; обещает пробыть здесь до первого зимнего пути. Ты можешь вообразить, друг мой, — всю радость этого для меня свидания. Нету слов, чтоб достаточно возблагодарить бога и ее за ето неоцененное для меня пожертвование, и по трудности пути и по разлуке с ее семейством. Вить ей 68 лет от роду — и она полуслепая. Жду счастливой минуты свидания — и не буду роптать о предстоящей разлуки, оценяя вполне ее пожертвование мне в утешение. Не знаю, поедет ли она на Ялуторовск, ее намерение как можно более воспользоваться — водяным (сообщением, не успел ее предварить посетить тебя и всех моих товарищей — естли поедет через Ялуторовск, не минует М[атвея] И[вановича]7 и поэтому и тебя — но естли теперь не заедет, то ручаюсь, что на возвратном пути — не минует вас.
Вероятно, застанет она здесь дочь мою и ее мужа — она их любит горячо и уважает Д[митрия] В[асильевича]. Надеюсь что до ее отъезда воротится и сын мой8, которого она также полюбит. От сына получил известие из Якутска уже, и [он] выехал далее. Твой крестник9 заслуживает мое и твое одобрение, ревность к службе, взгляд на обязанности его, теплота души к обзору, ему порученному, — меня вполне утешили, дай бог всегда ему итти по етой стези — дай бог ему здоровья — и заслужить ходатайство о позволении — побывать в России.
Ты желаешь знать, что происходит у нас на Востоке; плавание10 началось 17-го майя, имеют известие уже от 23-го верст за 300 — уже не в отечественных владениях, плавание и сношение с туземцами благополучное. Дай бог полного успеха предприятию, великому последствиями. Вероятно, проезжал мимо вас моряк — родственник Заречным11— и для вас был вестником предполагаемых им неудач. Не верьте его рассказам, все его слова желчной недочет.
Неутешительные дам известия о Заречных, старушка12 плоха здоровьем; дородность ее обращается в худобу — не предвещающую ничего доброго, на-днях была очень слаба — теперь немного лучше — но ето, по моему, временное отсрочевание. — Дай бог, чтоб я ошибался. Старика, которого я вполне уважаю, жаль — а дела далеко, чтоб были в цветущем виде. Отъезжей зять13 себя не забыл, старшая14 дочь — далеко от семейного счастия; младшая15 не замужем, но кажется близко с Н[иколаем] Д[митриевичем]16, хоть он и отнекивается, а моему крестнику17 вряд ли достанется ожидание обеспеченного средства к безбедственной жизни. И у меня недочет, племянник старшего брата18 не успевает в взятых на себя обязанностях — есть надежда, что ето устроится при содействии моих родных и его матери, но естли и не сбудутся мои ожидания — все-таки уже капитал в 200 000 руб. сер[ебром] в билетах на имя сына19 вложен в Опекунском совете.
О Мельнике20 скажу, что ждет разрешения беременности своей супруги. Дай бог, чтоб кончилось счастливее предыдущей. Теперь сойдет и впопыхах, теперь ладно, но вить его почва изменчива. О делах Мушки21 скажу, что дела остались не в цветущем виде. Долгов было до 5000 р. с[еребром], уплочено мною до 2 500 из текущих местных средств, обещаются родные дать средства на уплату остального количества. Дай бог, чтоб ето дело устроилось лучше дел Ф[едора] Ф[едоровича]22 и А[ртамона] 3[ахаровича]23, оставшихся без удовлетворения. Неутешная Мушкина суженая24 выезжает отсюда в половине июля, вижусь с нею ежедневно, душевно сожалею о ней, скорбь ее часто искренна, но часто безрассудна и особенно не по летам, и в етом еще допотопна.
С полной радостию ожидаем И[вана] Д[митриевича]25, авось здоровье его позволит ему выехать. Здесь он найдет и старых испытанных друзей — и во мне человека, истинно его уважающего. За дружбу старшего его сынам26 — к твоему крестнику — много благодарен — надеюсь, что сойдутся и с другими27, а во мне найдет он истинно преданного человека.
Жена благодарит за память, дочь и зять также — дай бог последним скорей свидеться с вами.
На западе ожесточение против нашего царя и соотечественников. Твердость духа царя и стальная грудь русских — вот что они встретят — на море и суше28. Бог нам в помощь.
Твой друг Карльсбад29.
3
Мат[рене] Михе[евне] Мешалкиной
От 26-го июля 1854 [Иркутск]30
И. Пущин. Портрет работы К. Мазера.Письмо твое от 5-го июля дошло до меня в самый день приезда сестры моей31, которую выехал обнять после 28-летней разлуки в Вознесенский монастырь, где служил благодарственный молебен, — мы уже вместе доехали до Иркутска. Нечего тебе описывать обоюдную нашу радость, слезы, опросы и чувство моей признательности к ней за отважное ее предприятие по ее летам, к провидению, дозволившему ей исполнить обет сердца. Она приехала ко мне 23-го июля 1854 года, последний же раз видались с ней 23-го июля 1826 — ровно после 28-летней разлуки, не изменившей ни наши убеждения, ни нашу обоюдную дружбу.
Спасибо сестре, что к вам заехала, погостила, спасибо и вам, что ее так радушно приняли, Матвей — ее старый знакомый и близок к ее сердцу — по памяти ее дружбы с его сестрой32. Сибирское мое семейство — в Ялуторовске — первое по сю сторону Урала — после родного семейства иркутского, а в доме Бронникова еще преимущественного33. На сей раз пишу мало, не то что нет время, но сердце, душа полна дорогой гостию. Она застала еще здесь дочь мою и ее мужа, которого здоровье все слабеет и все нет развязки ни по делу, ни по отставке, ни по дозволению ехать за границу34. Я дорожу только последним, как необходимое для восстановления его здоровья, протчее при моих убеждениях, которые, кажется, не твои, вовсе меня не беспокоит, и кто чист мыслью, душой и делом, как он в настоящем деле, тот переносит с силою правоты совести несправедливые укоризны и даже лживое определение винности — будь оно таково будет. В настоящем деле, которое я следил беспристрастно, не принимая в соображение родственную связь, я вижу одно — злую клевету, вымышленную сонмом нечестивых. Ето мое беспристрастное убеждение, которое я бы желал, чтобы и ты делил, мой друг. В Омске и в Питере за весьма малым исключением — все под влиянием золота. В Ялуторовске, как мне кажется, под влиянием прежних предубеждений, которые я делил, но от которых и чистого убеждения в справедливости — должен был отстать35. Говорю тебе обо всем етом не то, что сетую на тебя, но из желания, чтоб ты переменил в настоящем твои суждения о лице, доказавшем тебе своим посещением, что он дорожит твоим уважением. За зло себе не отплачиваю злом; но зло моим — не забываю — и готов всем и каждому выражать, что вижу светло, а мстить не могу и не умею. Не помню, говорил ли я тебе о моряке, с которым, кажется, тебе писал и который в родстве с Заречными36 — и про него тож скажу, что об желчном лилипуте, племяннике Матвея37: не давайте веру завещенным (?) его рассказам, все его обиженное тщеславие, себялюбие, и пора нам убедиться, что от остзейцов, от ляхов нет радушного прислужения русскому делу38.
Об Заречных что сказать? К[атерина] И[вановна] все слабеет телом здоровьем. Вчерась обрадовался вестью о счастливом разрешении беременности А[лександры] С[ергеевны], у которой гостит старик с дочерью. Другой Заречный, Мельник39, в ожидании того же счастливого события — а о протчем умолчу до другого раза, уже и то много намарал строк. Марья Александровна выезжает 28-го, т. е. послезавтра приедет погостить в Ялуторовск, приедет неутешной вдовой40, жалею ее очень, но часто необдуманно действует — не по летам и испытаниям. Довольно на сей раз, всем нашим мой привет.
Все мои семейные тебя душевно благодарят за добрую твою память о них, кумушка41 в главе. Крестника же нет с нами и бог знает, когда будет. Последние известия, полученные от него от 20-го майя за 500 или 600 верст за Якутском из Усть-Маии — как, кажется, я тебе писал. С плавании по рубежной реке — давно нет известий прямых, но известно от соседей, что плывут миролю[биво], удачно. Как нет известий с устья рубежной реки — непонятно — давно бы должны быть, и с часу на час ждут, что получат, — постараюсь узнать и сообщу. Ети известия близки к моему сердцу — и как руской и как отец; как руской желаю успеха предприятию, великому последствиями, как отец получением известий определить время возврата сына, — желал бы очень, чтоб застал здесь сестру, а еще более, чтоб проводил ее в Росию. Крестник42 твой отличный малый, полон енергии души, чуства и хотя, кажется, никому не перебивает дороги, но многим не по нутру от зависти — а в главе оных желчный лилипут, который ему уже много повредил.
Р. S43. Сейчас получил от 17-го июля письмо от крестника. В... воде — с гребцами — на... тонули. Пишет из Нелькана, через четыре дня надеется быть в Аяне44— первое перепутье его поездки. Здоров, весел и следственно... а И[вану] Д[митриевичу]45 горячее желание выздоровления.
Твой друг Карлсбад.
4
Мат[рене] Михе[евне] Мешалкиной
30-го августа 1854 года [Иркутск] 46
С. Г. Волконская. Портрет работы В. Гау.1830-е.
Письмо твое от 6-го августа получил я, многоуважаемый друг, 26 августа, спешу на оное откликнутся. Свидание мое с сестрой невыразимо пером — а щастие его горячо в моем сердце. Бог послал мне ето утешение — за многие и многие мои испытания. Двадцать восем лет разлуки не охладели ее любовь ко мне, сижу с ней и не нагляжуся, проходят дни, как минуты; одно горе — ожидаемая разлука – и ето уже навеки. Время отъезда ее положительно не решено, хотела выехать по первому зимнему пути, но боится для зрения ее страждущего — зимы и снега — колеблется между концом сент[ября] и весенним путем в апреле — первое правдоподобнее, разумеется, я предоставляю ее воли47 — всякое мое вмешательство был бы порыв егоистический, должен иметь в виду, что у нее семейство, связи — с ней ни пол слова об ее отъезде — пусть сама и судьба решат, а за настоящее буду вечно благодарен. Заранее извещу тебя о времени ее выезда и предваряю твоего и моего друга48, а потом заедет и в дом Бронникова.
При радостном ее приезде — событие — предстоит мне с другой стороны горе — разлука с дочерью и ее мужем, выезжают по всем вероятиям 5-го сент[ября], отставка по болезни вышла. Давно готовился, желал етой разлуки, а пришла пора — жестокое для нас испытание. Здоровье зятя плохо, а к етому еще неизвестность, отпустят ли за границу. Авось, как увидят его физические страдания — дозволят, а не то ето будет смертный приговор для него, и отложут европейские столкновения, он не витязь, а инвалид, и хоть в гражданской, но потерял на оной свое здоровье. Молю бога за него. Развязки в деле еще нет — и ето не мало меня беспокоит, кажется, пора, полуживого мучат, а слухи есть, что противник пирует, полон надежд в гнусной его клеветы замыслах — великий двигатель золото. Дочь моя просто ангел — твердо, геройски полна любви, выносит испытания, заботится о муже, она для него второе провидение — с теми же чуствами разлучается с сыном — оставляет его у нас — и умно, зачем таскать рабенка — и накануне прореза зубов, а жена моя будет его холить, лишь бы бог даровал ему жизнь. Рабенок здоровый, кроток и чрезвычайно мил.
Не знаю, скоро ли воротится твой крестник50, ждет встречи с начальником. и тогда только решится его участь. Не только для нас стариков, но и для сестры желал бы скорого его возвращения — грустно будет, если не свидются, тем более, что поездка ему в Россию все еще не решеной вопрос. Ты любишь, мой друг, твоего крестника и поетому сообщу тебе выпиской то, что пишет об нем добрый и благородный Скрабат51 из Якутска: «Не могу умолчать в моем письме о действиях М[ихаила] С[ергеевича] по обзору, ему порученному — он не много там был, но много там сделал. Его предположения столь удовлетворительны и справедливы, что мы не хотели дальнейших разрешений и исполнили все его требования. Он оставит по себе добрую память. Бог [знает], когда вы его дождетесь, но я надеюсь, что главное началь[ство], поверив его действия, их одобрит». Ети слова уважительного старика, не умеющего во всю жизнь ни лгать, ни льстить, — влили в мое сердце горячее утешение, что может быть ближе к оному, как доброе слово о сыне и в особенности после суждения проезжего моряка52, о котором ты мне пишешь, которой говорил, что твой крестник мальчишка неопытной, которой не в состоянии сделать что-либо дельного, доброго. Ты называешь етого моряка положительного человека, но тяжелого своею положительностью. А по-моему, он всегда себя выставляет на пиедестал, а порочит все, что не он или не с его участия зделано. Его предсказания все с черной точки зрения, его суждения о людях — все злостные — ни в чем: не оправдываются, — для меня он не только тягостен но гадок.
Подробно положительно о совершившимся столь удачно плавании не имею достопримечательных сведений, многие возвратились — но мимоездом и видил их мелком. Дождусь главы, приближенье, и тогда. что узнаю, сообщу — но дело велико последствиями. Мало надеюсь на скорый возврат сына — взгляд начальника на семейные связи не широк чувством, а доброе его расположение к сыну выкажется доставлением ему службы и необходимых для него служебных выгод. Опять скажу — пусть судьба решит.
И[вана] Д[митриевича] вижу часто, здоровие его не так слабо — как я его полагал, спасибо ему. что радушен к нам. Сын его53 очаровал меня попечением об отце — и во всем кажется славный малый, Кат[ерины] Ив[ановны]54 здоровие лучше — вышла вчерась в гостиную праздновать 64-летие своего мужа. Но все-таки здоровие ее плохо, кашлю лучше — но постоянно такой пот, что меняет белье — вовсе мокрое — ето изнуряет ее сильно. Нонче тезоименитство Мельника55, туда сейчас еду, вероятно там раут, а вскоре ожидают разрешения от беремени. Бог им обоим в помощь. До будущего раза, более буду писать, а теперь кончаю. Крепко мысленно жму руку тебе и твоим.
Неизменный друг
Карльсбад
5
Мат[рене] Михе[евне] Мешалкиной
6-го сентября] 1854 года [Иркутск]56
Е. С. Волконская.Пишу накануне выезда дочери с мужем, завтре в 12-ть часов пол дня они пускаются в путь. Поручаю радость мою Неллю и ее мужа — покровительству провидения, да даст бог дочери моей переносить многие и многие испытания, ей предстоящие, да даст бог возможность зятю здоровье и встретить людей — более справедливых — в суждениях о нем. Наконец, и здесь расстаются с ним радушно. Товарищи, подчиненные, знакомые и голова городской — дают ему проводанной обед. Ето от них не расчет — служение его кончилось и тем и влияние по службе, спасибо им за ето. В час семейной для нас разлуки — и тяжело будет — быть в представительном общественном положении, но ето приветствие в укор врагам его. Не сумневаюсь, что вы примете моих радушно, но все-таки скажу — не предавайтесь в отношении зятя впечатлениям, может быть, на вас произведенным его врагами, примите его без предубеждения.
Ты поймешь, добрый друг, всю тягость нашей разлуки — вероятно, на долгое время, убедишься, как плохо здоровье зятя — и как замечательна крепость духа дочери. Да бог охранит нас и от новых испытаний. В минуту настоящей разлуки грустно, что нет здесь — для нас сына, для них брата и даже неизвестно нам, возвратится ли он с генералом57 или получит поручения, которые задержут его еще долго в разлуке с нами. Ген[ерал] еще не воротился, ждали его в Якут[ске] к 15-го авгу[ста], но есть уже известия от 16-го, а еще туда не прибыл58 — сюда ждут его также со дня на день — приедет, тогда только узнаем, каков удел сына.
Путешественники мои59, выезжающие отсюда завтра, будут ехать, останавливаясь по ночлег на несколько часов отдохновения — необходимого для зятя, надеются, однако ж, выезжать в сутки не менее 150 верст. В Красноярске остановятся на сутки, в Томске на несколько часов, в Омске тоже на сутки единственно для Якова Дмитриевича60. Вот предположенное ими — что сбудется иначе — в воле божией. Уведомляю об остановках, имеющихся в виду, чтоб вы могли расчесть о времени их прибытия в Ялуторовск, где также остановятся, но также ненадолго — время года и положение здоровья зятя заставляют их спешить прибытием в Москву — по етим причинам не дождались возврата генерала. Думы и чуства мои — все к дорогим от меня отъезжающим, что не имею ни время, ни умственных способностей о чем-либо поболтать с тобой. Слезы и страх теснятся в сердце. Внук остается с нами и поетому — разлука им еще тягостнее нашей. Да бог будет им и нам в помощь. Пожалейте о нас — и любите нас и их, тебе искренно и неизменимо преданных.
Карлсбад.
6
И. И. П[ущину]
Я. Д. Казимирский.18-го сентября] 1854 года. Иркутск61
Письмо твое, почтенной и многоуважаемый друг, от 27-го августа получил я вчерась, а нонче встретился мне случай отвечать тебе на оное. Прежде всего назову тебе вручителей сих строк — это два моряка Путятинской эскадры. Один из них барон Крюднер, адъютант Константина Николаевича, а другой Савич. Первый — сын знаменитой красотой баронессы Крюднер, ныне вышедшей замуж за Адлеберга-сына. Разговор их об итоге Амурской экспедиции, о снаряжении и видах новой экспедиции по Амуру, подробные итоги и предположения плавания Путятина и все, что относится до нашей рекодорожной — от устьев Амура до Императорской гавани, гак занимательно и утешительно для руского сердца, что взял с них слово, чтоб известный стратегический пункт Ялуторовска не миновали и хоть несколько часов у тебя и у вас отдохнули и потешили своими расказами. Тем более я желал, чтоб вы их видели и слышали, что они отклонят от вас впечатление расказов Грота и докажут вам, что мои суждения об етом полуполяке, полунемце были основательны и что названная тобой тягостною его положительность — не что иное, как зависть и обиженное самолюбие62.
Спасибо вам друзья, и старику Я[кову] Дмит[риевичу]63 за громко ура в честь мою сестре моей, спасибо за участие ваше в моей радости. Вскоре настанет тяжелая минута разлуки — теперь уже вечно — но надо покорится ей с чуством благодарности богу — а сестру, хоть я христианин, но скажу, что посвящу и ей чуство боготворения. Сестра только дождется приезда генера[ла] — и сына, естли он едет вслед за ним без промежутка времени, но как по некоторым предположениям Миша — останется в поселении после ген[ерала] на три недели, ни тетка его, ни он не свидятся — что обеим будет грустно, а сестру останавливать не должен. Она выезжает, я полагаю, в последних числах сентября, и по етому располагайте о времени ее приезда к вам, и как она едет на Омск — то вы будете иметь от Я[кова] Дмит[риевича] о ее прибытии к вам весточку. Мне радостным необходимым чуством, чтоб сестра побывала у всех, которых люблю и уважаю.
Вести, тобой сообщаемые о вдове Муравьева64, о Ивановых65 — и в особенности о Нат[алье] Д[митриевне] и ее предположениях в отношении ее имения — меня радуют, а мне упрек, но таковое распоряжение не было в моей воле — а я предлагал и просил Алек[сандра] Ник[олаевича]66, чтоб в имении бывшем моем — предложили крестьянам откупится — но как и во многом етот человек не принял в уважение мои желания.
Чтоб иметь живые впечатления о вашем уголке — имел их уже постоянно из твоих писем — из расказов проезжающих — я ныне имею тип всего — из расказов Ивана Дмит[риевича].
Первое время я его часто видел — но со время отъезда дочери, хлопот отправления Борзати, которой выезжает нонче и также просит отдыха в доме Бронникова, грустных впечатлений разлуке о дочерью и предстоящей с сестрой — уже несколько дней не видел ни его, ни сына его. Постараюсь оправдатся нонче же перед обоими.
За сердечный привет всем моим также большое спасибо — а тебя прошу передать и мой привет всем вашим и чувство дружбы — как им, так и Александре Василь[евне]67.
Мария Матвеевна68 благодарит за память. Здоровьем и умом поправилась. Естли Молчановы проедут после получения этого письма — скажите им, что Сережа мой здоров, что жена моя также здорова и что ген[ерал]69 принял Мишу благосклонно, а из Аяна берет его с собой по поселениям — а приедет ли тотчас вслед за ним, неизвестно — Миша пишет, что полагает, что останется в Аяньске недели на три.
В отношении служебном — нечего роптать, но и я бы желал, чтоб он проводил тетку свою и тем имел случай посетить и своего крестного отца, потому что ты еще не за Уралом. Увидим, что будет, а покаместь прощай.
Твой друг С. В.
7
И[вану] Ивановичу]
20-го сентября 1854 [Иркутск]70
И. Д. Якушкин.Пишу несколько строк, добрейший и многоуважаемой друг, чтоб дать тебе поручение — близкое моему сердцу. Не знаю, застанет ли приложенное письмо Д[митрия] В[асильевича] в Ялуторовске — хотя по его назначению от 20-го сент[ября] я должен ему в ваш град писать. Естли он еще к вам не приехал, то задержите письмо до его приезда, естли он у вас, вручите ему его, естли же проехал уже, то отправьте вложенное письмо в штемпельном конверте на нижеследующий адрес: Его высокородию Д. В. Молчанову Костромской губернии, через Судиславль, в село Леонтьево.
От души желаю, чтоб мои путешественники доехали до вас благополучно — и сколько позволят недуги Д[митрия] В[асильевича] без усиления их, чтоб дочь была спокойна за мужа, за сына и за нас здесь — где все, по чистой правде тебе сообщу — не благополучно, а что вы примите их радушно — в том не сумневаюсь. Мы все здесь здоровы и ждем вестей от наших семейных путешественников с Западной Сибири и с востока Восточной.
Дай бог, чтоб крестник скорее воротился — нам в утешение и в угоде сестре, которой хотелось бы с ним познакомиться, а далее конца сент[ября] не может ждать, поетому и вы ее скоро увидите — среди вас. Грустна также для меня будет разлука с ней — но и двухмесячное пребывание много, много мне принесло утешения.
И[ван] Д[митриевич]71 сидит на черемше72 и не хочет поетому нас посещать — напрасно — но не могу его убедить, сам я посещаю его часто — и дорожу его дружбой.
О Заречных73 не пишу — И[ван] Д[митриевич] даст отчет вернее, может быть, взглядом — нежели я — но я остаюсь при своих мнениях— тем более, что обижен ими не в себе, а в детях моих. На днях явится к вам Борзати, выехал 18-го, вероятно, не догонит Д[митрия] В[асильевича]74, которой его подвозит до Москвы — а оттоль наш шестигодовалый итальян[ской] гость едет во Флоренцию. Примите его ласково, хотя очень он скучен. Всем вам ето приветствие? и на твою дружбу и на их несомненно надеюсь.
Весь ваш Карлсбад
С. Г.
Н[иколая] Н[иколаевича] ждут к 25-му, что узнаю, сообщу. Западная политика, западные военные действия75 не радуют — но авось конец будет в честь, славу и выгоды царя и Росии.
С сим письмом на имя Ник[олая] Як[овлевича]76 будет посылка с двумя ключами, их отдайте Борзати — а данные ему по ошибке — возвратите на имя крестника77 сюда в Иркутск.
8
М. М. Мешалкиной
1-го октября 185478 [Иркутск]
П. Борисов. Букет полевых цветов.Начинаю мое письмо извещением о Борисовых. Вчерась прискакал ко мне нарочной от Казимирс[кого] с известием, что Петр найден мертвым в постели, а Андрей повешенным в сенях на лестнице на вышку, и что оказался пожар в доме. Горестная ета весть мне сообщена уже, когда смерилось — я поскакал в Разводную и нашел обеих братьев в описанном положение. Убедись в етом — мне нельзя было без местного начальства приступить к какому-либо исследованию происшествия — перекрестил оба тела, перекрестился с теплою молитвою за усопших — и, побыв коротенько у встревоженной соседки их, воротился в дом свой, чтоб известить положительно встревоженных моих домашних. Что окажется по следствию, сообщу — до етого on se perd dans les conjectures79 — а кажется, мне определено хоронить да хоронить — товарищей моих. Просил позволения присутствовать при следовании, желаю убедится и следить о причинах сей неожиданной смерти, да также желаю сохранить труды, относящиеся единственно к науке80, и охранить собственность многих, вверивших свою — им. Позволят ли, не знаю, писал к А[лександру] Илл[арионовичу]81, но еще не получил ответа, ети молодые люди нынешней епохи спят как сибариты. Вчерась еще поутру получил от живых Борисовых послание, радушное, как всегда, — с поручением, которое поспешил исполнить, — а вечером видел их бездыханных. Сестра моя и весь мой дом очень огорчены происшедшим. Сестра тому дней восемь была у них — Андр[ей] ее принял и очень ей понравился оригинальностью своей, а про Петра уже и нечего говорить — он ее очаровал, как и нас всех, а теперь непонятная кончина. Жду дозволения ехать и не могу дождаться — но ето мне дает время тебе обо всем етом писать с сегодняшней почтою.
Наконец сестра определительно решила ехать только по первому зимнему путю, и так еще месяц со мной — да и твой крестник приехал — и нам всем в семействе месяц утешительного быта.
Новостей много — генерал82 приехал — донесение о Амурской експедиции принято в Питере отлично, награждены Корсаков, Козакевич, Нивельский — следующими чинами, велено представить всех участвующих, нижним чинам дано по три руб[ля] сереб[ром] на человека, дозволено генералу ехать в Петер [бург] и тогда, вероятно, получит награждение — когда поедет, неизвестно, поедит ли крестник с ним, неизвестно — но им очень довольны по данному ему поручению — и представили к чину.
Но и в етом круге действия не без горя; вечный спутник поездок — во все концы, частый гость ваш проездом, рослой...83 попался в опалу — возвышение было быстро, но и падение тоже. Жаль мне его — потому что много в нем хорошего, а естли интриговал против моих — то нечего поминать, сам наказан шипко. Не знаю, чем ето кончится, желаю примирения — но вряд ли? тут задеты струны — бли[с]кие (?) отголоски. Сейчас приехал мой нарочной — ответа не привез — но весть, что Александр] Ил[ларионович] сам будет с ответом, и по етому кончаю, авось не отказ — и тогда без потери времени в Разводную. Естли приеду обратно до отхода почты — извещу, что открыто будет.
Весь твой Карлсберг.
4-го окт[ября]. Не докончил письмо и не отправил — поздно приехал из Разводной. Теперь положительно оказалось, что Петр умер по воле божией, а Андрей в сумашествии своем, но от горячей любви к брату — покусился на жизнь свою. В етой смерти — много поетического, но так спешу, чтобы не опоздать к внезапному отъезду Козакевича, что оставляю ето до будущего письма. Скоро я получу от тебя письмо — с известием о проводе дочери. Сестра моя остается до первого зимнего пути, но все-таки не минует дом Бронникова. Ген[ерал] получил позволение приехать в Петер[бург], но вряд ли поедет — впротчем положительно узнаешь от самого подателя. С Никитиным часто видимся, доброй малой — но и все тут. Сейчас мы с ним воротились от Струве, которой после сухого приема от Н[иколая] Н[иколаевича] подал в перевод и сказался больным. Жаль обеих.
Всем нашим ето приветствие, в том числе А[лександре] В[асильевне]84. Миша85 воротился, в первом письме поболтаю об нем — для утешения его крестного отца.
9
М. М. Мешалкиной
15-го октября 1854 год86 [Иркутск]
Е. И. Трубецкая. (К. Рейхель, 1847 г.)Неоднократно писал к тебе о ежедневно слабеющем здоровье Заречной нашей К[атерины] Ивановны]87. Вчерась мои предвещания сбылись — и она кончила жизнь на руках у С[ергея] П[етровича]. Ты можешь понять, как ето горестное событие поразило ее семейство, поразило нас всех. Вот уже седьмая смерть в нынешнем году в нашей семье88. С[ергей] П[етрович] сильно поражен, но стоек духом — боюсь за него, наличная дочь89 плачет — и тем ей легче. А[лександры] С[ергеевны] еще нет, но ждут — боязнь отца вся обращена на нее — она имеет сердце пылкое, чуства горячие, в ней впечатлений сильны, любила мать, боготворит отца, а силы у ней слабы. Да бог ее подкрепит в испытании, им ей наложенным.
Болезнь К[атерины] Ивановны] приняла возрастающую степень с самого майя месяца сего года — были промежутки облегчения, которые могли обманывать и давать надежду — не медикам, а им самим. грамот[ным] должны были быть ясны. В етом обстоятельстве винить Персиyа, которой не допускал консультаций и упорствовал в образе лечения, кажется, ошибочном, впротчем, против воли божией, что может сделать человек. Болезнь К[атерины] Ивановны] тому месяц имела перелом, которой дал временно надежду излечения, ето провал нарыва наружного в месте, решусь вам его назвать так, но, вероятно, потом сделался нарыв внутренней, от которого и последовала ее кончина. За несколько дней до кончины она исповедовалась и приобщалась, а в день смерти, по собственному ее желанию, соборовалась. Весь долг христианский она исполнила — мир праху ее, етот прах воскресенье предадут земле — в Девичьем монастыре, но добрых дел память останется еще долго на земли; а естли во время жизни своей не раз была виновата пред моим семейством, — за себя и за них ручаюсь, что все забыто на краю гроба и что искренно ее жалел и за успокоение ее души молю бога.
Есть ли духовная и предсмертные распоряжения — неизвестно. Дай бог силы С[ергею] П[етровичу], чтоб перенесть удар; ему предстоит большая обязанность — сделать из сына человека. Он ето будет уметь исполнить — лишь бы бог дал ему здоровья.
Кончина К[атерины] И[вановны] сильно поразила И[вана] Д[митриевича], постоянного ее друга, как-то он теперь слабее, но бродит — и по обыкновению крепок духом, а ум, как и всегда, светел и положителен. Мельник90 по обычаю весь в возгласах — тем более, что у него жена беременна на сносе, и к тому получил известие, для нее горестное — кончина мужа ее сестры, оставившего большое семейство без куска хлеба. Сын И[вана] Д[митриевича] в отлучке на следствии, но скоро воротится. Об кончине двух Борисовых я тебе писал; наконец, после девяти дней ходатайств и споров успел я достигнуть — к христианским похороном обеим. Пишу наскоро — должен ехать на панихиду, да притом еще должен написать к дочери и омскому жителю91 — другим без послед[ствий] некогда, а мне в обязанность известить ето горестное известие.
Сестра намерена выехать по первому снегу — горестна будет разлука, которую назову вечною, а за принесенное ею мне утешение — бог видит мою признательность. Не удерживал здесь и не буду удерживать — слишком бы велика была ответственность пред ней и ее семейством. Проездом будет и в Омске и у вас.
Впечатление смерти К[атерины] И[вановны] сильно в жене моей — здоровье ее слабее, но заботы о внуке92 подкрепляют ее; внук, благодаря бога, здоров, крестник твой также и на хорошем здесь счету — дай бог. чтоб не изменилось. Жду вестей от путешествующих, до сих пор вести хороши. Я здоров и всем вам дружески жму руку.
Весь ваш Карлсбад
10
И. И. Пущину
14-го ноября 1854 года93[Иркутск]
М. Н. Волконская.(К. Мазер, 1848 г.).Строки сии в ответ на твое письмо, мой друг, от 20-го октября, и ети строки дойдут к тебе скорее, нежели твое письмо ко мне, ибо летят с курьером. Вручителем сего письма г-н Рейн, инженерный] о[фицер], состоящий при Ник[олае] Ник[олаевиче], участвующий в Амурской експедиции сего года и посланный теперь с разными про¬жектами укрепления и защиты Камчатки и нового берега, занятого от устья Амура, — от вражских покушений. Частенько ездят курьеры — отсюда, и поетому можешь судить, как здесь все горячо по етому предмету куют, авось в Питере не остановят в полработе и дадут и средства и поощрения.
Вероятно, вы видели князя Максутова, вероятно, Александр] Иллар[ионович]94 к вам писал с ним (естли он с высоты своего служебного подмостья помнит старых друзей и знакомых), вероятно, дал вам подробные сведения о знаменитой защите Петропавловска, где горсть защитников — никогда не бывших в огне — 290 чел[овек] отразили нападение восьми военных судов и 900 человек десанта. Где столько порицаемой служебными туниатцами95, каков и Фрейганг, Завойко делал чудеса распорядительности, твердости духа и самодеятельности, где мирные жители и гражданские чиновники в бою сличались наравне с сухопутными и морскими витязями, где в последний день боя при виде намерения от неприятеля усиленного десанта — пред нашим христолюбивом войске воспет был молебен — в помощь защиты — и продолжался под градом бомб и ядер до совершенного окончания молебна, и воины и гражданы от целования креста прямо пошли на битву — и усердная их молитва споспешествовала их храбрости, и неприятель, нападший на мирную землю, был опрокинут со стыдом и потерею. Вот что было — и что, вероятно, вы знаете в подробности — а тебе я лично не сообщал во время, потому что был уверен, что временщики, тебе знакомые, обо всем уведомили. Генерал имеет большую часть славы етой защиты — он прозорливостью своею предвидел, что Камчатка и, в особенности, каков и Фрейганг, Завойко делал чудеса распорядительности, твердости духа и самодеятельности, где мирные жители и гражданские чиновники в бою сличались наравне с сухопутными и морскими витязями, где в последний день боя при виде намерения от неприятеля усиленного десанта — пред нашим христолюбивом войске воспет был молебен — в помощь защиты — и продолжался под градом бомб и ядер до совершенного окончания молебна, и воины и гражданы от целования креста прямо пошли на битву — и усердная их молитва споспешествовала их храбрости, и неприятель, нападший на мирную землю, был опрокинут со стыдом и потерею. Вот что было — и что, вероятно, вы знаете в подробности — а тебе я лично не сообщал во время, потому что был уверен, что временщики, тебе знакомые, обо всем уведомили. Генерал имеет большую часть славы етой защиты — он прозорливостью своею предвидел, что Камчатка и, в особенности, Петропавловск, лакомый кусочек для англичан, и успел еще в нынешнем году послать туда 300 чел[овек] солдат и обеспечить всем на 1855 год. Без продолжения с промежутка от 18-го до 24-го августа, и 25-го, после поражения на голову десанта 24-го, неприятельская флотилия скрылась из виду и до 17-го сен[тября], время выезда кн[язя] Максутова, не показывалась, — и так, кажется, на сей год неприятель ничего не предпримет, а на будущий год — милости просим — лишь бы все предположения к защите были одобрены в Питере96. Расписался об обстоятельствах, давно, может быть, тебе известных, но сердце руского откликает к тем, кто делом достоин имя руского. Не так то радует и Крым и Прут — вероятно, и там оправились, а естли нет, то оправимся, бывали часто биты, но кончали победителями. Бог оборони от первого и даруй последнее. Мы все в недочете две почты, и твое письмо от 20-го окт[ября] дошло ко мне только 13-го ноября.
Понимаю, какое грустное впечатление произвело над всеми вами смерть Борисовых, и поймете мои впечатления, прибыв на сцену етого происшествия, может быть, часа два до плачевного события. Сколько мне было и потом хлопот; спасти от описи все то, что должно бы спасти, возится с следственной комиссией — присутствовать при открытии тел (в первой раз в моей жизни), боротся с консисторией для получения позволения преданию их земле в кладбище — кое-как все устроил, и два брата опущены в одну могилу97 — и прах их будет не разделен, как вся жизнь их с детства, в гражданском быту и в тюрьме и в ссылке. По мере возможности устрою памятник, а кто уже снимет рисунок с их могилы для твоей коллекции — не знаю, но постараюсь приискать художника.
Вскоре после письма о Борисовых — передал я вам, друзья, новую грустную весть о смерти Кат[ерины] Иван[овны], и ето событие вас поразило — но я с давнего времени видел и уведомлял вас, что вряд ли оправится. Сергей Петр[ович], Зина и Ваня в Кяхте — у Ребиндеров, воротятся лишь по морестав98, т. е. в генваре. Горбунов хозяйничает дельно, уже 12-ть туниатцов из прислуги — illimine99, но все еще в дворе 24. Чем еще кончатся дела по умению, и Косаковский авось не обидит и старика и детей, и Ребиндер, который еще не получил законного своего надела, а естли Косаковскому захочется тягаться, то даются и прицепки — а Сергей Петрович с обычной его апатией на это не смотрит. Бог в помощь ему и его семейству. Давыдов100, тот не промах — и все устроил заживо.
Спасибо, друг, за исполнение моих поручений, т. е. пересылки писем к Молчановым. Мы от них имеем известия от 11-го окт[ября] из Нижнего, оттуда свернут в Кострому к сестре Дмитрия Васильевича — и поетому преж[де] последних чисел ноября не будут в Москве. С нетерпением жду оттуда от них писем.
Здоровье жены моей все слабеет — испытания разного рода неимоверно как расстроили ее нервы, а положение быть в вечной почти разлуке с детьми — для нее беспрестанное испытание, а нечего, судьба то велит. Грустно мне, мой друг, за жену, а чем помочь, грустно за Молчановых — авось все ето счастливо минует — и опять тихой семейной быт водворится для нас всех. Молю бога за жену, за детей. Миша в отсутствии — за Байкал имеет поручение, но скоро воротится101. Спасибо вам за добрые в пользу его желания. Без пристрастия скажу тебе, что твой крестник славной малой. На будущий год, вероятно, опять ему в виду поездка продолжительная — бог ему в помощь — и нам не мешать ходу его по службе, а просить бога о сохранении его жизни.
Много еще приготовил писем и поетому кончаю. Вижусь с Якушкиным, он несколько ногами страдает, но кроме етого очень поправился. Сердечно уважаю его, что за горячая душа, что за светлый взгляд. Очень рад, что сблизился с ним — и буду старатся сохранить его доброе мнение о мне. Не скрою, что сын его102 мне не нравится — уважаю его в сыновней его любви к отцу, но в жизни светской мало — нет в нем порыва, много расчета и скрытности. Дай бог, чтобы я ошибался. По расказам другой брат103 другого десятка человек. Мой сын мне много о нем говорил. Как-то сошлись в Омске.
Посылаю тебе письмо от Горбача104 — давно оно у меня, но он просил не иначе послать, как через оказию. Поздравляю от души Евгения105. Всем ялуторовским ето приветствие, а Алек[сандре] Вас[ильевне]106 нижайшее почтение.
11
Ивану Ивановичу
4-го дек[абря] 1854 года107[Иркутск]
Михаил Сергеевич Волконский.Запоздал с неделю ответить тебе, уважаемый друг, — невольно; хлопоты отправления сына за Байкал по довольно сложному поручению, двухсрочная каждую неделю переписка с детьми и по одной многосложные спросы и поручения, переписка с Як[овом] Дм[итриевичем]108, присутствие при мне сестры, заботы о внуке и частое болезненное положение жены — все это были единственные причины моего молчания, а мысли и чуства постоянно переносились и переносятся в Ялуторовск.
В доме у меня все хорошо, сестра гостит до февраля, сбирается ехать по последнему пути — доктора же советуют ехать только весной — я безмолвен по етому решению, не хочу и не должен иметь какое-либо влияние по етому решению — тот или другой срок отъезда — все должен неограниченно быть признателен за ее посещение; поверьте, что я помолодел и сердцем, и душой, и силами телесными.
Здоровье жены моей слабовато, но более слабость нервическая, нежели органическая. Впечатления имеют на оное большое влияние, впечатления чисто скорбные, — но где необходим характер и его развитие, то твоя кумушка умеет его оказать. Бог ей в помощь на долгие дни.
Внук милый ребенок — похож на Д[митрия] В[асильевича], но имеет и сходство с дочерью, ему 25-го дек[абря] будет год — естли бог позволит. Все хорошо на счет его, одно меня тревожит — до сих пор ни одного зубка, и боюсь, чтоб не пошли вдруг — и тогда будет ли в силах выдержать этот переворот. Молю бога в помощь, в покровительство ему и нам.
Твой крестник уехал тому четыре дни за море109 и вряд ли воро¬тится прежде конца генваря. С майя месяца сего года он в беспрестанных поездках, и спасибо за ето его начальнику. Твой крестник приобретает навык к делу — и благодаря бога — убедил своего начальника, что он годен к службе — заслужил новое представление к чину за поездку в Аян, а теперь был за морем, опять туда уехал, был на Лене — все в поездках, исполняя поручения по ожиданию начальства и от етой путевой жизни добреет даже здоровьем. Кажется, твоему крестнику предстоит долгая с нами разлука, он участвовать будет в будущего года експедиции Амурской, и ему поручено осмотреть, приготовить и препроводить и поселить пятьдесять семей вольнопереселенцев. Сообщаю ето для тебя одного — ето здесь секрет — хотя его знают на всех перекрестках — но естли здесь узнают, что я ето даже тебе сообщил, то того и смотри, что изменят назначение. Не все нам друзья здесь — даже очень мало их, а племянничек твоего товарища в главе их — не знаю про что, за что. Что нас не любит — бог с ним, что вредит сыну — гадко, подло, — но и тут скажу — бог с ним. Вперед говоря, об нем буду говорить le petit billeux110. Опять, друг мой, все ето для тебя одного — с тобой душа моя на распашку.
О дочери и ее муже знаю только, что приехали в Москву, что Иноземцов был призван и по спросу и осмотру сказал, что болезнь не шуточная, но что есть надежда к излечению. Дай бог. Дочь ты любишь, я ето знаю, да она и етого стоит — просто ангел во всех отношениях. О зяте не буду говорить, [пока] не свидемся, но все таки скажу — не будьте вовсе несправедливы и под влиянием враждебных толков.
О себе самом, что сказать — что последние дни моей земной жизни текут во многом в полное утешение и что одного прошу у бога в пользу мою, чтоб все ети гонения — испытания, которым подвергается зять, прекратились — и тогда в семействе нашем мы будем совершенно счастливы, естли бог вместе с тем и укрепит здоровье Дмитрия.
После етого отчета о родной семье примусь и за тюремную. В главе одной ваш ялуторовский приезжий111. Не буду много распространяться о нем. Зиновьев, вручитель сего письма, отдаст отчет о нем. Одно скажу, что более нежели когда уважаю етого товарища. Сын его в отсутствии, малый умный, но не по мне — что-то сердце не на ладони. Может быть, и хорошо для него, но в нашем кругу — не по мне.
Заречные112 все в отсутствии и хорошо — в семейной жизни полно¬го оставшего семейства, естли не умалить — то разделить горе, их постигшее. В доме у них здесь — реформа, и пора: из тридцати прислужных лиц — оставлено четырнадцать, кажется, и етого много. Здоровье хозяев — все здоровы, судя по письмам, а как устроятся дела наследственные — вот вопрос — на который, как мне кажется, не обращают довольно внимания. Заречный Мельник113 в родительском восторге, и как в этом чустве — так и во всех, — всегда черезчур. Люблю его по-старому, — но желал бы его изменить во многом, опять скажу: сердце не на ладони, — а прежде ето бывало у него и черезчур. Супруга его еst une fine mouche — со всеми ладит, — и в особенности приютилась у двора114. Все ето про тебя одного.
В[ладимир] Алек[сандрович] 115 все возится с балансом, но до оного еще не дошел; трудится для другого, — а сам лишь поживает. Во многом странен, даже смешон, но в коренном обзоре уважителен, живет своими трудами и не один, а с огромным семейством.
А[ндрей] А[ндреевич]116 по старому панствует — в старом пепелище, мною покинутом117, панствует плохо и, в особенности, вовсе пристал к ляхам, а от нас отделился. При скудности средств и старости лет — имеет мамошку, имел детей, но не сохранил их.
С Александром] Л[укичем]118, благодаря бога, не имею никаких сношений, не так добр, как ты, чтоб его посещать, не так добр, как Евгений, чтоб о нем заботится. Что доходит до меня о нем, не в пользу его. Сынка же его Федю очень люблю — весь ум отца, — но сердце юное, дай бог, чтоб сохранил его чистое; Федя учится хорошо, большие способности и в хороших руках — у наставника моего крестника.
Из-за моря иногда имею известия: в Петровске твой соименник119 — хорошо поживает — и заботится, как говорят, о умножении народонаселения и каждому строит домик и дает оседлость. Из Селенгинска имею также кое-когда письмы120. Старший брат тот же уважительный наш товарищ, младший, как ты его знал, но женат и также имеет дочьку. Сестры старые девы, но все живут единственно для братьев Я был летом в Селенгинске; — кажется, буду еще зимой с сестрой проездом в Кьяхту и тогда завернем в Петровск. В Селен[гинске] поклонимся могилам матери и сына, лежащим друг возле друга в опальной земле, посетим сестру121, которую на-днях ожидаем здесь, т. е. по мореставу, — посещает Иркутск для переговоров с генер[алом] по предмету пенсиона. Надо бы нам всем о ней подумать, здоровье ее плохо.
Поговорю также и о вручителе сего письма. Человек образованной, смышленой, с светлыми видами, — не любит себя выставлять на первом плане — это не худо — лишь бы уметь себя поддержать на одном и не попасть в пустомели.
Ты видишь, уважаемый друг, что пишу тебе на распашку — в суждениях моих не ищи негодования против лиц, но просто расказ моих впечатлений, не только им — но и врагам моим, но не моего семейства — готов, протянуть руку.
Наша восточная Сибирь — вопреки всех толков враждебного Грота — подается кое-как в новом ее быте. Гражданственность устраивается, пути прокладываются, новые заимки устраиваются, новые приобретения укрепляются, и Камчатке, полагаю, что с сильною волею может быть дана сильная оборона. Честь и слава Завойки и всем защищавшим, но честь и слава Ник[олаю] Ник[олаевичу], предусмотрением своим и даже на собственную свою ответственность взяв отправление слабых средств, столь много помогших к обороне Петропавловска. Что скажет Грот с его фатальными предсказаниями.
При перепутном пункте вашего местопребывания между Иркутском и Питером все вести с Запада — вам уже известны, когда мы еще в ожидании событий. Настала Росии година тяжелая — до сих пор события неутешительные, надо сожалеть о многих прорухах, надо стараться исправить их, — но отчаиваться в возможности успешного исхода в пользe Росии, — по-моему, непростительно преступно. Мудрено сказать, чем кончатся Крымские события, с обеих сторон столь много непонятного; смелость предприятия неимоверна, первоначальный успех отличный, но после медленность движения Анг[лии], Фр[анции] непомерна, должны были в чистом поле — против Меншикова — дать армии сосредоточить равные силы — непонятно. Начала наших наступательных движений Липрандием хороши, вылазка 24-го непонятна. Фрунтовой натиск по-моему ошибка, — натиск на фланги и на комуникационную линию — вот по-моему пункт натиска. Но к нему толковать, вероятно, теперь все кончено, дай бог, в пользу нашу — и естли дело поведут ладно, то много чего может уйдти из плана (?). Боюсь етого моего приговора заранее, а дай бог, чтоб исполнился, тогда запишчит етот комедиант Наполеон III в Париже. Нонче ждем почту от 5-го ноября, что скажет? При перепутном пункте вашего местопребывания между Иркутском и Питером все вести с Запада — вам уже известны, когда мы еще в ожидании событий. Настала Росии година тяжелая — до сих пор события неутешительные, надо сожалеть о многих прорухах, надо стараться исправить их, — но отчаиваться в возможности успешного исхода в пользe Росии, — по-моему, непростительно преступно. Мудрено сказать, чем кончатся Крымские события, с обеих сторон столь много непонятного; смелость предприятия неимоверна, первоначальный успех отличный, но после медленность движения Анг[лии], Фр[анции] непомерна, должны были в чистом поле — против Меншикова — дать армии сосредоточить равные силы — непонятно. Начала наших наступательных движений Липрандием хороши, вылазка 24-го непонятна. Фрунтовой натиск по-моему ошибка, — натиск на фланги и на комуникационную линию — вот по-моему пункт натиска. Но к нему толковать, вероятно, теперь все кончено, дай бог, в пользу нашу — и естли дело поведут ладно, то много чего может уйдти из плана (?). Боюсь етого моего приговора заранее, а дай бог, чтоб исполнился, тогда запишчит етот комедиант Наполеон III в Париже. Нонче ждем почту от 5-го ноября, что скажет?
Весть о помолвке Маши Ивашевой нас порадовала — лишь бы выбор был хорош, столько умения для супружеского щастия; по всем слухам о Маше — она щастия достойна122. Уважаю ее за любовь к тебе. Поздравь ее от жены и меня.
Весть о Вольфе123 — меня огорчила — полезный человек — для человечества, а я ему обязан во многих случаях болезни в семействе признательностью. Естли бог сохранил его в живых, — передай ему добрые мои желания и горячие чувства.
Я[кова] Д[митриевича] мы ждем сюда к празднику рожд[ества] христова; что за чистая душа, что за доброе сердце, всегда в оном найдешь отголосок дружбы, естли раз ее заслужил от него. Молва здесь гласит, что он нашел здесь себе подругу — перед[аю] молву, хотя бы весьма желал, чтоб ета молва не осуществилась. Ни лета, ни звание отца не в пользу етого события; говорю о нем — боясь говорить об етом, но все-таки не выдайте меня за нувелиста, оставьте сообщение про себя.
Мнимая невеста — ето Анна Андреевна Бобарыкина, вторая прибывшая сестрица, классная дама. Беда от етого института — все старые девы оного с ума сводят положительно, кажется, стариков. Вот уже третий опыт в нашем кругу, естли предшествующий расказ сбудется. Естли сбудется — ето сделано Лар[исой] Анд[реевной]124, она с ней в связи близкой — не даром называю я ее la fine mouche и не даром воспитанницы ее в институте называли хитрою. Злословлю, но что ж делать, убеждение — и передавая и тебе, И[ван] И[ванович], я не делаю ей вред — останется втуне, как и у меня, перед другими.
Жена, сын, сестра благодарят за память, а я за постоянную дружбу. Поручаю передать наши же приветствия-желания всем вашим в Ялуторовске.
Спешу писать нонче же к дочери с другой оказией частной и по етому не доканчиваю второй лист, не прибавляю третьего, а не то бы нашел еще о чем-либо поболтать. Да и надо и пожалеть тебя, попотеешь, разбирая мою рукопись. Мой писарь пьян, и перья поетому не очинены.
Надеюсь вскоре получить от тебя новое послание. Пишу тебе, может быть, слишком часто — прости, естли так. Надеюсь на твою дружбу так, как и ты, верь мне.
Сергей Волконский
12
И. И. Пущину
13-го янв[аря] 1857 года, Москва125.
Шкатулка Е. С. Волконской.
Иркутский музей декабристов.Кругом виноват, что так долго не отвечал на твое письмо от 23-го дек[абря] с припиской от 25-го. Писать по почте боюсь — при искренности моего письменного разговора с тобой. Оказии хотя есть ежедневно, но как тебя найти, не зная твоего адреса, при тебе уже нет благодетельной Матрены Михеевны Мешалкиной126, и поэтому не сетуй на меня за молчание и доставь мне адрес, куда и как писать просто по почте текущие письма, а конфиденциальные чрез кого.
Это письмо тебе вручит Александр Илларионович127 собственноручно, и поэтому буду писать с простором мыслей. Семейный прием тебя был тебе по сердцу, но кто знает тебя, как я, и кому доходили сношения твоих с тобой — тут было, что ожидал я. Радуюсь, что прием начальника нашего общего омского друга128 был таков, как описываешь ты мне, но что мне было по сердцу — хотя весть не пришла от тебя ко мне — это обед, данный тебе сотоварищами 1-го лицейского выпуска129; спасибо им всем и, в особенности, главе дипломату130, опиши мне этот обед во всех его подробностях не блюдами, но разговорами, тут не простое любопытство — тут вижу отпечаток лиц и идей и будущих событий.
О себе скажу, что потихоньку поживаю в Белокаменной, более в семейном круге, где мне хорошо, тепло душой, но где часто гармония музыкальная ежедневная, часто ежечасная — мне часто в наклад. Но впротчем. если музыка идет на ум — видно сердце спокойно, мне в клети моей часто досадно, но выду к ним и любуюсь, что многое, может быть, разгоняют аккордами и пением. Часто с женой, с детьми говорим о тебе. Нелли, сын131 приобрели твою фотографию, а мою у жены. Внезапный отъезд Миши132 лишил его сердечного удовольствия тебя видеть перед отъездом, ты верно знаешь, что его воры обобрали, как липу — в Питере и середи белого дня похитили 8500 р[ублей] с[еребром], да на 1500 вещей. На счет (?) посылки в Тифлис надо было распорядиться о замене средств денежных — мы ему помогли, не касаясь его капитала, но теперь и этому миновалась надобность — вчера получили известие телеграфическое из Питера, что вор и деньги, за исключением 160 руб[лей] сер[ебром], отыскались, и где пойман вор — в Тульской губернии, в Богородске. Каково хватил, но не ушел — хвала полиции. Как отыскано — не знаю, депешой телеграфической без подробностей. Миша со дня на день ждет невысланного ему отправления, поездка его продолжится месяца четыре. Я, признаюсь, рад его поездке — увидит новый край, противуположный Сибири, приобретет служебную опытность не чернильными занятиями, а взглядом, изучениями, суждениями, и в этом более пользы, нежели в служебной и салонной жизни Питера. Одно прошу бога, чтоб охранил здоровье моего сына и твоего крестника.
Понимало, сердечный друг, как тебе было грустно видеть уже почти отжившего Егора Антоновича133, что ж делать, лета взяли верх, но все-таки видел его, а по вашим обоюдным сношениям это свидание для тебя, горестное впечатлением, было утешительно чувством прошедшего.
За память твою о жене, о дочери — спасибо, и от них тот же привет. За память Анны Ивановны134 к твоей кумушке135 чистая от меня: признательность, равно и от жены.
Дорогой мой сотюремник, будь моим питерским кореспондентом о новостях, близких нашим убеждениям или замечательным по существу или последствиям краю родному. В Москве столько слухов о емансипации136 будто бы затеянной не на шутку dans les hauts rayons à Pètersbourg137, что горячо хочется знать положительней об этом, правда ли все это, и сообщи подробности и о преднамерева[емом] ходе оного и, встречающихся затруднениях, и как об этом судят, рядят, и было ли, как говорят здесь, волнение в П[е]т[ер]-б[ург]е. Этих волнений я боюсь, как могущих помешать доброму исходу намерения. Мера о кантон[ист]ах138 отличная, дай бог царю светлую и крепкую волю.
Извини, добрый друг, что навязываю на тебя новую в пользу мою заботу — но ты знаешь, что вопрос емансипации есть коренной вопрос для России, а для меня самый близкой к сердцу.
Я здесь довольно часто вижу некоторых славянофилов139, странно, что люди умные, благонамеренные — mattent tant l’importance à leut costume140, но что они люди умные, благонамеренные, дельные, в том нет сомнения — и теплы они к емансипации и горячи к православию, а народность и православие — вот желаемая мною будущность России. При сем тебе прилагаю стихи Хомякова — по-моему, замечательные. Они предназначены к напечатанию в «Русские беседы»141 за март, но я полагаю, что духовная цензура не пропустит, с’est trop simpathique avec la religion du premier siècle chrètien – et les conciles viens d’être interrompu, l’officier de police qui est parvenu à saisir les traces du vol vient d’entrer142 — много есть данных к отысканию, но вайдется ли покража, это вопрос — завтре узнаю и тогда сообщу, и дай бог — la trame est trop forte143.
Прошу засвидетельствовать мое приветствие Николаю Ивановичу144 — меня лично знает, другим же членам твоего семейства мое почтительное уважение — ты меня заочно познакомил с ними.
Трубецких145, Свербеевых еще нет в Москве, но есть весть, что С[ергей] П[етрович] в Нижнем, ждут их со дня на день. Положительно узнаю, сообщу.
Из Иркутска Мельник146 — не отвечал на семь моих писем к нему — весь в песках147, но, говорят, мало золота.
От Я[кова] Д[митриевича] имею письмо, но до приезда Н[иколая] Н[иколаевича], — тот же почтенный друг нам всем. У Ребининых часто бываю — просто очаровательное семейство, да к тому так горячо тебя любит.
Весь твой и навсегда Сергей Волконский
13
И. И. Пущину
29-го января 1857 [Москва]148
Блокнот М. Волконской. Волконской.
Иркутский музей декабристов. В день приезда Бибикова — я получил твой листок, сердечный друг — и бывший сотюремник. Спасибо за него — давно ждал восточней от тебя, и хоть писал ты — под влиянием спеха, но все-таки кое-что передал о себе, а через Тизенгаузена149 надеюсь письменно от тебя, — а уже наверно расказом от рыжего, но доброго Тизенгаузена все подробно буду знать о житье-бытье твоем.
Посадили тебя, молодца, — на лекарствы, на диету, на неподвижность — не по вкусу твоему все это, — но пора тебе заняться твоим здоровьем — в успокоении твоих кровных — и нас, сибирских твоих друзей. Терпение, терпение — ради бога — и все придет на лад. Не скажу, что будешь женихом, — но бодрым стариком, как я.
Жаль мне не за тебя,— а за многих, что не подтвердилась весть об обеде, а радовалось мое сердце, что есть еще люди с душой — в высших степенях общественных150. Но все-таки, как слышно, посещают тебя — откликнись, правда ли это, — и кто именно. Добрых людей хочется знать по имени.
О живом вопросе151 — кажеться, у вас застой, но здесь он предмет всех суждений, конечно, про и контро, — но про имеет большинство, скажу даже, что контры признают, что разрешение этого вопроса неизбежен, — но что должен быть постепенно приготовлен — но у нас постепенно значит в долгой ящик, — я ровно пятьдесят лет слышу это по этому вопросу.
То ли быть на даче у Николая Ивановича152, полон развлечений, утешений, родные тебя балуют, — а старые товарищи не забывают. Как бы мне хотелось заглянуть в твою келию — примешь ли, если приеду на несколько дней? Меня беспокоит состояние здоровья сестры, и того и смотри, что вопреки ее воли прикачу.
Матвей153 здесь, — как прежде прямой маркиз; Батенкова ждут — он, кажется, махнет под Питер, Иван Дмитриевич154 по полученным вестям еще не выехал, — но Рукавишников передал мне, что ему пишут из прежней твоей столицы, — что Вечеслав — опасно даже болен, я это не сообщил Евгению, — потому что нет положительного убеждения об этом. Охрани, боже, старика от горя — и сына. Все приезжие, упомянутые выше и прибывающие из наших, — имеют номинальный приют в загородном моем приюте155, — а живут безприжимочно во внутри города. Спасибо начальству — но зачем просто не дозволять нам жить в столице — ни в Сибири, ни здесь ничего не напакостили, а многие поправили, может, и делали.
Свербеевы приехали, — вчерась ждали Сергея Петровича, — приехал ли нонче — не знаю, — но полагаю, что да. Сюда приехал Борх с женой, Ника Трубецкой с женой, ждут Ребиндера одного, просто фамильный конгресс156 — дай бог, чтоб дело наследства устроилось ладно для всех — и лучше, нежели устроил во время оно Персин Петра — каждому дав надел, — Петр Васильевич157 взял его с бою — давно. Борх было здесь занемог опасно, — но вчерась дали знать — много лучше. Вдовушка158 не пустилась в Киев — нанимает квартирку близ нас, — и весь день с нами. Старушка очень одряхла.
От Батенкова получил письмо — обещал приехать; от Мельника158 получил также письмо — на четырех листах, вот уже третий день разбираю,— но многого еще не понял, так связно написано и такими белыми чернилами, да так замысловато изложение. Из того, что понял, вижу, что давно знаю, что он по обыкновению на ходулях, что очень огорчен, что мы остаемся под надзором полиции — эка беда? Потом дает советы твердости характера — достоинства звания***160 которые и без его советов каждый из нас и без того выполнит — и может быть, лучше его. потому что выполнит без вычуров.
Извещаю, что Казимирский уехал в Иркутск, и поэтому — если хочешь писать к нему, — то месяца на два туда, — но, вероятно, он сам тебя уведомит.
От Миши161 получил письмо из Воронежа от 25-го, благодаря бога здоров. Едет довольно скоро. У него спутник, но по особенной подорожной, также курьерской — зачал было шуметь и бить на почтах — он ускромил его — спасибо твоему крестнике.
Всем твоим усерднейшее мое почтение. Я льщу себя надеждой, что я им не чужд по дружбе с тобой. Старому знакомому Николаю Ивановичу — в главе всех.
Получив твое письмо за обедом у Бибикова (т.-е. у Нонушки), я сейчас же исполнил поручение твое Матвею и Гутинке162. На-днях еще пошлю тебе стихи — но не Хомякова, а гр. Ростопчиной — в честь нас и первое ее в детстве еще поэтическая попытка, если не лжет; вчерась она читала у нас «Возврат Чатского» — или «Свидание с знакомыми после 25 лет разлуки»163. Достается славянофилам и многим едко, — но что не хорошо, это то, что это донос. Можно высказывать свои мнения о странностях, пороках — но не так, чтобы это был донос, — а личность так выказана, что просто это донос на лица. Я это ей выскажу — тем более, что в славянофильстве, по-моему, есть много хорошего — полезного.
Все мои тебя приветствуют и благодарят за память, в том числе и Марья Матвеевна164. Кумушку и Неллю увидишь в Питере — они едут в чужие края и в конце марта будут у берегов Невы — едут на Варшаву. Д[митрий] В[асильевич], Сережа остаются165, а я при них дядькой — положение затруднительное. Пиши, жду с нетерпением листка или листков, полных сведений о тебе. Тебе преданный приятель
С. В.
14
И. И. Пущину
Нижний Новгород, 20-го августа [1857 г.]166
Н.Д. Фонвизина.Любезный и многоуважаемый друг и товарищ, ты удивишься, что пишу тебе с берегов Волги, и поэтому объясню тебе мой приезд сюда. Нужно было снизойти на желание старухи Молчановой — показать ей ее внука, и мы с Нелли и с ним пустились в путь из Москвы, сперва, чтоб посетить Марию Александровну167,— а потом в деревню Молчановой близ Костромы. По причинам, от нас независящим, предположение наше пробыть здесь не более четырех дней продолжилось более — и если бог позволит, послезавтра пускаемся в путь, да бог нам будет в помощь, — а так и рветься к своим, которые, вероятно, беспокоятся о нашем неожиданном отсроченном отсутствии.
Писав из Нижнего — первое слово будет о твоей Аннушке, Анюте, Нине. Нашел ее в неожиданном по здоровью положении после первого моего с ней знакомства в прошедшем ноябре. Это, тогда хилое, существо — совершенно изменилось — полна здоровьем, возмужала, если это можно сказать о женщине — и ты вполне должен благодарить бога — о ее нормальном положении сил жизненных. Что же относится до образования ее умственного, — то и тут вполне тебе мож¬но радоваться — занятия ее учебные удовлетворительные для твоего о ней попечения и чуств; занятия учебные дельные, постоянные, занимается успешно. Занимается с учителями: закон божий, русский язык, география, немецкий язык, рисование, музыку, а с Марье Александровне францускому языку, истории и посторонними чтениями. Всегда в присутствии Марье Александровне — и не в классах — а на дому и комнатах у ней. Испытывал и вижу большие успехи, — а в музыке, для меня неизвестной грамоты, скажу слова Нелли: очень удовлетворительно и успешно. Аннюта всегда весела и преисполнена желания тебе угодить и любви к тебе и к Наталье Дмитровне как особу, даровавшую тебе семейное щастие и к которой поэтому питает168.любовь, преданность и благодарность
Долговременное мое пребывание здесь дало мне возможность следить — и за нравственном быте Аннюте, и тут тоже скажу, что и в этом отношении — надо тебе о ней радоваться, по летам не чужда — светской жизни — но, по совести скажу, в должной мере; преисполнена любви, уважения к Марьи Александровне, но это не должно быть для вас предметом зависти — как ей не любить, — не быть признательной той, которая ее так тепло любит и которая ежечасно ее лелеет — и ею занимаеться? Здесь любима всеми, и Александр Николаевич169 очень ее отличает. Доверие твое к Марье Александровне — вполне оправдываеться — и ты должен быть спокоен о существе — столь близком твоему сердцу, и вполне быть благодарен к Марьи Александровне.
Здесь из наших товарищей на житье Анненков и проездом Алек[сандр] Крюков. Денежные дела обеих — устраиваються. — Про Анненнова делах сообщу тебе — что один из участвующих в конфискации имения Кушелев входит с ним в сделку — уплатил ему 20 000 [рублей] сер[ебром], должных на его пай — и дает еще 350 душ, правда, заложенных — даже в 95 р[ублей] сер[ебром], но все-таки в полное владение, и все-таки от платежа процентов будут оставаться тысячи полторы, а может, и две чистого дохода в год. Конечно, это только четвертая часть полученного им имения, свободного от всякого долга — но и эти крохи — все-таки мало-мало обеспечивают быт будущий огромного семейства Ивана Александровича. Что сделает Н. Н. Анненков, это еще не выражено — но, кажется, общее мнение и даже влияние свыше понудит и его к какой-либо сделке. Увидим — я искренне этого желаю — для Ивана Александровича и его семейства. Он же сам все тот же — нерешительный, и боюсь, чтоб мямлеством своим в ложномыслию — не повредил служебному ходу своих детей — не замедлил — а ковать железо надо, покамест горячо. Крюков же — вовсе поглупел в Минусе — стал старик дряхлой, по словам, сообщенным мне его сестрою170 в Москве, кажеться, от порыва ли сердца или из покорности к общему мнению — и она расположена к обеспечению состояния его и семейству — усопшего брата — но он, Крюков, сумневаеться — он едет в Москву на свидание с сестрой — и я, сколько обстоятельства мне позволят — скажу ей должное возможное от меня словечко. Мы должны составлять одно целое — и друг за друга стоять — и это я делаю во всяком предстоящем случае. Приехав в Москву — уделю часик, чтоб тебе сообщить — впечатления мои во время пребывания моего в Питере — и здесь — в Нижнем — вне нашего семейного и товарищеского круга. Прошу тебя засвидетельствовать мое глубокое уважение Наталье Дмитриевне — дружба твоя ко мне — авось, будет поводом к расположению ее ко мне. Не сердись, добрый друг, что еще не посетил тебя в Марьине, — поверь — что одному тому помеха — мои обязанности семейные. Приношу теплые молитвы — чтоб бог укрепил твое здоровье и тем успокоил и Наталью Дмитриевну и нас истинно, пиши тебя любящим. Твой друг по гроб мой Сергей Волконский.
Примечания
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13