1
25-го июля 1859. Санкт-Петербург
С душевным прискорбием извещаю вас, любезный князь Евгений Петрович, о кончине нашего доброго товарища Александра Федоровича фон Бригена1. У него сначала было расстройство желудка, и он этим пренебрег, только избавившись от лихорадки; потом простудился, и с ним были холерические припадки, и вслед за этим воспаление. Я его навещал через день. Смерть его меня поразила. Мне жаль было расстаться с ним. Я его любил за его доброту и за его благородный характер. Он сохранил до гроба свои убеждения, свои принципы, свои стремления. Чистая, кроткая душа его не знала другой скорби, как только по отечества, в котором всякая черта любви к нему блестит теперь, как огонек среди глубокой ночи...
Я опоздал на вынос, на который собрались кроме родных: Греч, Соломка и Лихачев. На отпевании на Волковом кладбище этих трех превосходительств уже не было, а только остались одни родные и один декабрист — я. В начале обедни явились два позванные мною студента, а в конце отпевания явился молодой мичман и старый вице-адмирал Никонов. Вот только и были посторонние! Правда, делу собрания помешало время летнее — на дачах.
Александр Федорович оставил восьмилетнего побочного сына, привезенного им из Сибири2. Родные его, кажется, не очень богатые люди и должны быть добры к нему, а впрочем, Бог их знает! Я до того был огорчен смертью Бригена, что на другой день похорон почти весь день пролежал в постели, чувствуя себя дурно, и потом я должен был поехать, чтобы себя развлечь, на мызу к Оржицкому, находящемуся в 18-ти верстах от Петергофа3. Там я пробыл 8 дней. Ездил в Ропшу и в гостиницу, в которой пробыл у одних Сиверцовых двое суток. Но все эти поездки не принесли мне душевного спокойствия; я до сих пор томлюсь мыслью о неожиданной потере человека, которого я так горячо любил, и нужно много времени, чтобы прошло, чтобы воспоминание о Бригене не приносило бы мне огорчения!
2
17-го августа 1859. Санкт-Петербург
Я опоздал на вынос Александра Федоровича, на котором находились генералы Лихачев, Соломко, Терентьев и генерал цензуры Н. Греч, который рад везде быть позванным, где по ошибке он бывает позван. Покойного Бригена сестры муж генерал Терентьев послал Гречу билет, и за это он отвечает перед всеми теми, кто хорошо знал, что Греч на похоронах Бригена был совершенно лишний, что он доказал тем, что, разговаривая с Соломкой, будто раз напомнил Бригену, передававшему какую-то по сей пор у него считающуюся либеральную мысль: что мало вы, Александр Федорович, пострадали, а всё-таки продолжаете… И Греч Соломке таким тоном говорил подле гроба Бригена, что Терентьев, как только я присоединился к кортежу, тотчас ко мне подошёл, и первое его слово было, что как я рад, Николай Романович, что вас не было на выносе, а то бы вы не утерпели и вступились бы за покойника, и стал мне рассказывать… а мне сам покойник Бриген рассказал, что после его первого посещения Греча тот показался ему таким гадким и мерзким, что он больше к нему ни ногой... Греч, отпетый, сотрудник III отделения. В присутствии на выносе Бригена я нисколько не вижу никакого сочувствия Греча...4
Николай Николаевич Оржитский просил меня напомнить вам о нем. Он теперь представляет собой развалину — весь в подагре, страдает ей ужасно и не может спать уже на правом боку, потому что тотчас же появляется спазматический страшный кашель. С палкой он едва переходит из комнаты в комнату. Старость его не утешительна, через которую, впрочем, проглядывает избалованность дитяти, иной раз сердитого и по временам капризного. Никто ему не осмелится в чем-нибудь поперечить из его довольно большого семейства, которое он держит в той патриархальной зависимости, на которую очень тяжело глядеть постороннему. Лечит себя гомеопатическими дозами и крепко верует в это лечение, так что Боже сохрани того, кого он заподозрит в этом неверии! Старшая дочь его замужем за сыном Леонида министра государственных имуществ Михаила Николаевича Муравьева, очень добрая и милая молодая женщина!
Очень жаль, что Гаврила Степанович Батенков, будучи в Петербурге, не сделал нам удовольствия его видеть и с ним познакомиться. С его стороны это немножко грешно... право, грешно!
Меня чрезвычайно тронула ваша доброта ко мне! Вы опять вызвались напомнить обо мне Якову Ивановичу. Премного, премного вас благодарю. Полагаю, что ему самому покажется странным поведение со мной директоров, тем более что он считает, что я совершенно устроен здесь в Петербурге, тогда как я очень далеко еще не устроен.
3
27 марта 1860. Санкт-Петербург
Смерть так и косит декабристов! Благородный старец Якушкин умер, преследуемый Закревским5, оставив о себе добрую память как о человеке, нисколько ее не помрачившем. Иван Пущин, как говорят, сохранил свои верования, свои убеждения до последней минуты! Мир праху его! Александр Федорович фон Бриген, терзаемый семейными обстоятельствами и не признаваемый среди своих старых товарищей, генералов в красных штанах, за мученика, внутренне этим огорчался и при встретившейся болезни вдруг изнемог и отошел в вечность, но память о нем священна для всех тех, кто не изменил, подобно ему, своих задушевных убеждений, своих стремлений. Князь Валериан Голицын, за хлопотами приобретения наследства, умер от холеры в Шлиссельбургском уезде в одной из своих многих деревень и был отвезен в Москву. Говорят, что, строго постясь, он засорил желудок, с которым потом не мог справиться. Это был добрый человек с Голицынским умом! Читал всевозможные газеты и преимущественно аугсбургскую. Он был добрым человеком, верил в нераспадимость Австрии и в колоссальность России. Думал непременно взять Константинополь. Мало ему было государственного ополчения, он хотел предложить сформировать помещикам на свой счет батальоны и за это получить несколько тысяч десятин под Константинополем. Каков наш был князь Валериан Михайлович Голицын? и Леонид, брат его, умер; но этого я совсем не знаю. Валериан был честный человек, но при его всегдашних средствах и скупой расчетливости невозможно было бы быть бесчестным...
Михаил Карлович Кюхельбекер умер в Баргузинске, Забайкальской области. Некролог в «Колоколе» очень справедливо о нем написан. Я его звал и прежде с таким возвышенным и благородным характером. Про него можно сказать с одним древним философом, что лучшего зрелища не может представиться богам, как когда честный человек находится в борьбе с несчастьем! Умер Бечаснов. О нем никаких сведений не дошло до меня...
Сообщ. княгиня М. Г. Оболенская6