Милая моя и дорогая Камилла Петровна, о сю пору не можем мы привыкнуть, что Вас нет с нами. Грустно, нестерпимо грустно, но надо привыкать к разлуке с Вами. О сю пору мы еще ничего не знаем, где Вы будете поселены, и с нетерпением ожидаем писем от Вас, добрые наши Камасинька и Василий Петрович. Что моя милая Машенька делает, помнит ли она свою Кизю? Как перенесла она дорогу? Все ли она такая милая и болтливая? Расцелуйте ее за меня и передайте мне все новые слова, которые она начала в дороге говорить.
Мой добрый Алексей Петрович1 здоров, поручает сказать Вам все, что чистая, безусловная дружба может только выразить. Он от души обнимает своего любезного Василия Петровича и дружеское пожатие руки Камилле Петровне. Просит Машеньку за него поцеловать. Вспомните его прощание с Вами, он эти чувства сохранит навсегда к семейству Вашему.
Лилия-сарана. Рис. П. БорисоваЯ, мой друг Камасинька, ничего еще почти не вышила, мало прибавилось к моей работе, зато как засяду, награжу все потерянное время. Я чувствую себя как-то нехорошо все это время, потому не могу пристально сидеть за пяльцами. Хотя почти все время сижу дома. С Марией Николаевной [Волконской – М. Ю.] видаюсь часто, с ней вместе были мы у Саши2она уже Вам писала о том; в этот самый день отнесли и образ в церковь. Вот Вам незабудки от этого ангела, который молит о Вашем счастьи. У Сашеньки лилий желтых и саран3множество, много и разного сорта цветов, все так же, как было при Вас, и будьте уверены, что, покуда я здесь, буду все исполнять, как исполняли Вы сами.
У нас все здоровы. Мой Алексей Петрович думает ехать в начале августа, но еще верного ничего не знаем. Дети каждый день у Катерины Ивановны [Трубецкой], и она любит Оленьку ужасно.
В каземате все по-старому, знакомые Ваши кланяются Вам. Прочие гуляют изредка по двору, потому что продолжительные дожди не дают. Говорят также, что такая на них на всех напала тоска после отъезда на поселение наших господ, что не хочется никому выходить из своего номера.
Дом Ваш еще никем не занят. Петр4ваш здоров, но грустит, бедный, ужасно, несколько дней плакал, как ребенок, потом начал было пить. Я его позвала к себе, потолковала с ним, и он дал мне честное слово, что будет грустить, не приискивая утешения в вине. Прощайте, добрые мои, милые друзья мои, Камилла Петровна и Василий Петрович, поклонитесь от меня всем домашним, начиная с няни, Марье, Кате и Сидоровичу. Они мне так охотно всегда услуживали, могу ли я их забыть. Пусть и они меня вспоминают иногда. Да будет над вами всеми благословение бога. Пожалуйста, пишите мне все: как живете, какой у Вас домик etc. etc. Вы меня более утешите этим, чем думаете.
Прощайте, мои добрые, дорогие друзья. Да сохранит вас бог.
Maрия Юшневская.
Милая моя и добрая Камилла Петровна. О сю пору не могу привыкнуть, что Вас нет с нами, — ужасно грустно. Вчерась я прошла мимо Вашего дома: ставни закрыты, ворота тоже, — пустота неимоверная. О сю пору я избегала ходить мимо, но вчерась пошли мы ходить с Марией Николаевной, и она меня провела с большой улицы по площадке, которая за Вашим домом, или, вернее сказать, за домом Василия Львовича [Давыдова]. С каким нетерпением ожидаю я и муж мой Ваших писем, и еще долго их не будет. Вероятно, Вы еще не доехали до своего места. Что моя милая Машенька? Помнит ли она свою тетю Кизю? Много ли слов новых говорит? Все мне об ней скажите. Катерина Ивановна третью неделю живет в доме Николая Михайловича, а у них штукатурят и вообще исправляют в доме все, чтобы зиму провести в нем покойно. Катерина Ивановна с детушками здоровы. Никитушка славный мальчик, полный, резвый и хорошенький. Катерина Ивановна каждый вечер играет на фортепианах Ваших, хочет вспомнить бывший свой талант. Теперь покуда играет аккомпанементы русских песен, которые Вам все знакомы... Кат. Ив. теперь вышивает экран для своей сестры, моего бедуина. Всадник и голова лошади вышиты по мелкой канве — чудесно выходит; фон будет белый шелковый, point brillant, букеты на коврике она совсем кончила, и теперь ее пяльцы поступили ко мне, ибо другая моя подушка готова... Теперь я дошиваю половину всего коврика. Видите, как скоро работа идет, сижу пристально, по две недели никуда не выхожу. Хочется поскорее отправить работы. Катерине Ивановне и мне хочется начать поскорее шить что-нибудь для Вас, мои милые, мои добрые, никогда незабвенные друзья. Мария Николаевна с семьей здоровы. Сергей Григорьевич5 возвратился, но все страдает рукой и очень, бедный, жалуется, но цвет лица у него поправился, и он очень пополнел, несмотря на сильную боль руки и шеи. Иван Иванович [Пущин] здоров, третьего дня ходил к Саше и сказал мне, что хочет посадить деревья. Вчерась я была у Сашеньки; все там исправно, цветов много; он молит о счастьи своих добрых родителей. Новая церковь подвигается быстро. Верно будет готова к зиме, т. е. строение; отделка, может, не поспеет. Мы видели царские двери. Чудесно вырезали здесь мальчики разные украшения на ней.
Вышивка перв. пол. XIX в. Фрагм.Александра Ивановна [Давыдова] с детушками здорова, ходит с ними каждый день гулять, и все по-старому; об них как-то мало хлопочут родные. И. А. Анненков укладывается и думает выехать 15 августа. Как-то они доедут до Иркутска и как Байкал переплывут. Но Бог милостив. Говорят, что в это время хорошо еще плыть, а ветер бывает попутный...
От уехавших мы еще ничего не получили и ничего о них не знаем. Нонушка6 оставалась в Иркутске, а папа ее уехал вперед приготовить жилье для Ноны. Неизвестно теперь, уехала ли уже Нонушка. Николай Александрович Бестужев весьма порадован производством своего брата Александра. Оба брата по-старому живут. Они в большом горе, что надо проводить Анненкова. Праск. Егоров. [Анненкова] здорова, часто ходит к К. Иван., но Кат. Ив. не была теперь, она страдает зубами. Поджио всегда добр, всегда занят своими дынями, всегда вздыхает, машет руками, морщится, что дыни плохи, а между тем каждый день потчует ими, и дыни славные. Осипа Францевича парники плохи, а Петр. Иван.[Борисов] — не знаю какие; я думаю, ему не до дынь. Хозяйство артельное его измучило. Ник. Алек. Панов в отделении с Фед. Фед. [Вадковским] и Сут[гофом] живут по-старому хорошо. Муж мой по вторникам ходит играть на фортепьянах к Фед. Фед., если это не день работы. Кат. Дмит. ездит верхом на свою заимку с Дмит. Зах.[Завалишиным], и живут, таким образом, благополучно. Она начала шить букет тот же самый, который я вышивала последний. Надеюсь, что Вас перенесла в наше общество довольно живо. Все Вас помнят и Вам посылают дружеские приветствия. Муж мой от искреннего сердца обнимает дорогого и душевно любимого Василия Петровича, у Вас, мой друг Камилла Петровна, целует руки. Называет Вас роднушками и часто вспоминает Вас, просит Машутку поцеловать за него. А о себе что Вам сказать? Нельзя выразить, сколько Вас люблю, как бы желала Вас увидеть. Бог — моя надежда. От души Вас обнимаю, добрая, милая Камасинька, обнимите и доброго Зиля7 и Машу за меня, да сохранит Вас бог, моих добрых друзей.
Мария Юшневская.
Поклонитесь от меня людям Вашим. Коровки Ваши здоровы, я каждый день их ласкаю, а телочку за Вас и за себя.
Вручите это письмо мое Николаю Васильевичу [Басаргину], Камилла Петровна. От Сони8 полтора месяца не имею писем.
Милая моя и дорогая моя Камилла Петровна. С каким нетерпением ожидаю я будущего месяца: полагаю, что получу от Вас письмо. Неужели Вы не поспешите обрадовать меня? Я все по-старому живу, т. е. не выходя из дому по две, по три недели, вышиваю и люблю сидеть за своими пяльцами. Уже почти три недели, как Катерина Ивановна отослала оконченную работу своей матушке. Это подвиг не малый. На днях я отошлю Николаю Васильевичу обещанную подушку, — как была я рада, если бы он получил ее ранее, чем сам ожидал. Сегодня я пишу к Софи9 в Петербург и от нее получила письмо; она обещала письмо от матушки своей, но я напрасно поджидала и с отъезда Николая Васильевича не получила ни одного. Видно, ей трудно писать, но я никогда не усомнюсь в ее дружбе ко мне.
Я начала также на мелкой канве бандитов вышивать, которых, вы помните, для одной подушки вышивала Катерина Ивановна. Эту работу, окончив, отошлю матушке Крюковых, а потом стану вышивать, — как вы думаете, для кого? угадайте, не скажу...
Никитушку отняли от груди с неделю тому назад, я он очень скучает; ни один из детей не отстал так трудно от кормилицы, как Никитушка. О сю пору еще грустен. Вообразите, совершенно как старичок, скучен, задумчив и грустен.
Екатерина Ивановна опять беременна и думает — четвертый месяц, она немного страждет от тошноты и притом встревожилась, что Никитушка скучен. Саша и Ляка10здоровы. Ляка всех смешит, форсиха и болтушка ужасная, а Саша всегда серьезна.
Александра Ивановна, так же как и Катерина Ивановна, нездорова и так же четвертый месяц себе считает; детушки их здоровы, и они сами также.
Мария Николаевна здорова, она Вам о себе сама пишет и, как говорит, писала уже несколько раз. Она меня посещает. Нель11 меня также называет Кизя. Миша12 и хорошеет и становится солиднее, хотя еще видно, что матушка крепко балует. Нелинька тиха и застенчива, как была, но говорливее стала с теми, кого чаще видит.
...Господа наши казематские все здоровы, один Поджио хворал обыкновенными своими припадками, теперь ему лучше. Николай Александрович с братом[Крюковы] здоровы, я очень редко видаю старшего, а младшего никогда, разве встречусь. Он очень постоянно защищает поступок Вл. Ив.[Штейнгеля]. Хорошо, когда есть подобный друг: немногие так постоянно помнят старую дружбу. О старике дурные слухи доходят. Но Бог с ним, он сам лучше знает, что предпринимает.
Иван Семенович поручает поклониться Басаргину и Вам. Иван Иванович Пущин, Поджио Вас поминают и кланяются Вам. Николай Иванович Панов, которого я часто видаю, также Фед. Федорович и Александр Николаевич [Муравьев] тоже Вам кланяются, их часто видаю, особливо Федор Федоровича. Ив. Ив. Горбачевский всегда добрый, и я его люблю. Петр Ив. Бор[исов]. хлопочет по хозяйству, и его серьезность не изменяется. Я часто нападаю на него и спорю с ним, думаю, ему надоела. Брат 13 его лучше немного себя чувствует. Серг. Гр. [Волконский] был у него в номере на днях, и он разговаривал с ним. Дмитрий Александрович [Щепин-Ростовский] все в одном положении, также и Андреевич. Осип Францевич здоров, скучает без писем, его забыли старички. 7 месяцев не получил ни строчки. Он нас решительно знать не хочет. Я очень спокойна на этот счет, ибо знаю, что насильно быть любимым нельзя. Вероятно, вы еще не получили от него писем.
Мих. Фот.[Митьков] все еще по болезни живет в Иркутске. Он, бедный, хворает не на шутку. Добрый, я бы очень желала, чтобы он поправился в своем здоровьи. Милая и добрая Камилла Петровна, я все придумывала, что бы Вам сказать поинтереснее для Вас и для Зиля Петровича, и притом хотелось, чтобы Вас немного хоть мысленно переселить в наш круг. Если я не успела, так душевно пожалею, что не умею заманить Вас к нам. Хоть бы мысли наши встретились как-нибудь, моя добрая Камасинька, я бы утешена была. От своих я, как всегда, получаю редко письма. Два месяца тому назад я получила от своей Софи, у них все здоровы, и я очень счастлива, когда им хорошо. От брата Алексея Петровича тоже получили письмо, и у него все хорошо и все здоровы. Дело наше, еще неизвестно, чем кончится. Но Нат. Григ, хлопочет, а я послала уже доверенность г-ну Понятовскому, чтобы продал Тимашовку. Дай бог, чтобы скорее устроилось наше дело, и вы были бы обеспечены верным куском хлеба. Тяжело жить, как мы живем уже 6 лет, а как я боюсь поселения, и придумать не умею, как мы поедем, если будем живы. Но полно толковать о своем горе. Может, Вам весело и хорошо, я бы себе не простила, если хоть одну минуту грусти доставила Вам.
Вышитая подушка, XIX в.Мой всегда добрый Алексей Петрович с чувством живейшей дружбы к Вам и любезному Василию Петровичу обнимает Вас, как своих роднушек. Как он Вас любит и как мило вспоминает Вас, и с каким чувством. Можете полагаться на сего холодного по наружности человека, никогда не изменит чувств своих к Вам.
Он мне сказал: «Не забудь попросить, чтобы и Машеньку за меня поцеловали». Басаргина обнимите за нас обоих крепко и дружески. Я буду писать ему позже. Когда будете писать к своим, от меня, как от родной Вашей, скажите все, что только можете придумать лучшего и дружелюбного. Когда же будете ко мне писать, непременно скажите, какие от них получаете известия. Все ли у вас здоровы они? М-mе Языкова совершенно ли выздоровела?
Поверьте, друзья мои, что Ваше счастье сделает меня счастливою. Милая моя Машенька, Кизя тебя нежно обнимает, крепко и душевно люблю тебя. Скажи сама что-нибудь своей маме, чтобы она передала мне твои только слова. Душенька моя, ангел мой Маша, не забывай свою Кизю никогда и няне своей и Кате поклонись от меня, не забудь и Марью и Федора, если он еще у Вас.
Прощайте, добрые друзья мои, Камасинька моя дорогая и Зиль, мой добрый. Да хранит Вас с Машенькой всевышний и пошлет вам все доброе и благословит Вас во всех предприятиях. Желают Вам всего от чистого сердца друзья ваши неизменные никогда
Мария и Алексей Юшневские.
Не хочу Вас обманывать, я две недели не могу выходить из дому и потому не была у Саши. Но знаю, что там все исправно. Артамон Захарыч [Муравьев] здоров, лечит всех удачно. Кланяется Вам и просит, чтобы Вы его не забывали, ибо он Вас не перестает любить постоянно».