5 июля 1826 г. Верховный уголовный суд вынес приговор 121 декабристу. Пятеро — П. И. Пестель, С. И. Муравьев-Апостол, М. П. Бестужев-Рюмин, К. Ф. Рылеев и П. Г. Каховский — были поставлены «вне разрядов» и приговорены к «смертной казни четвертованием», остальные 116 распределены по степени их вины на 11 разрядов. 31 человек 1-го разряда был приговорен к «смертной казни отсечением головы», 21 человек 2-го и 3-го разрядов — к пожизненной каторге, 38 человек 4–7-го разрядов — к каторжным работам на сроки от 4-х до 15-ти лет с последующим пожизненным поселением в Сибири, 18 осужденных 8–9-го разрядов — к пожизненной ссылке в Сибирь и 12 человек — 11-го разрядов — к ссылке в «отдаленные гарнизоны». По царской конфирмации 10 июля 1826 г. четвертование для «внеразрядников» было заменено повешением, «отсечение головы» для отнесенных к 1-му разряду смертная казнь была заменена пожизненной каторгой; сокращены были сроки некоторым из приговоренных к каторге1. После «обряда разжалования» в ночь на 13 июля и состоявшейся наутро казни пятерых, последовала поэтапная отправка осужденных в места отбывания ими наказания. Она началась в конце июля 1826 г. с 30-ти человек 9–11 разрядов, осужденных на службу рядовыми в дальние гарнизоны и на поселение, а также одновременно 20-ти человек 1-го разряда, из них 8 человек были отправлены в Нерчинские рудники, а 12 — на временное размещение в Шлиссельбургской, Кексгольмской и Свартгольмской крепостях (См. док. № 1). Отправка остальных осужденных на каторгу и в ссылку проводилась в течение 1827 г. Надзор за отправкой осужденных в места наказания и за соблюдением предписанного режима их содержания был возложен на III Отделение Собственной его императорского величества канцелярии2.
«Декабристская» тема в посвященной ей обширной литературе обычно завершалась описанием восстания 1825 г., следствия и суда над декабристами. Тема «Декабристы после декабря» занимала историков меньше. Особенно слабо исследован сюжет о скорбном пути осужденных декабристов на каторгу и в ссылку. Исследователи, касавшиеся этой темы, сведения о ней брали обычно из воспоминаний самих декабристов.
Ниже публикуются официальные документы, извлеченные из фондов: III Отделения Собственной его императорского величества канцелярии (Ф. 109) (ГА РФ), Главного штаба и Инспекторского департамента (Ф. 35 и 36) Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА).
Публикацию подготовил доктор исторических наук В. А. ФЕДОРОВ.
№ 1
Отношение начальника Главного штаба И. И. Дибича3 к военному министру А. И. Татищеву4
17 июля 1826 г.
Государь император высочайше повелеть соизволил. Во-первых. Преступников, осужденных Верховным уголовным судом, разослать по назначению следующим порядком: во-первых, начать отправление с разжалованных в солдаты тридцати человек5, считая в том числе и морских, коих высочайше повелено назначить также в сухопутные войска. Всех их разослать немедленно с фельдъегерями по присылаемому при сем назначению (Бодиско — Владикавказский полк, Коновницын в Семипалатинский гарнизонный батальон, Оржицкий в Кизлярский батальон, Кожевников — в Оренбургский гарнизонный полк, Цебриков в Бийский горный полк, М. Пущин в Красноярский гарнизонный батальон, П. Бестужев в Кизильский гарнизонный батальон, Веденяпин 2-й в Верхнеуральский батальон, Мусин-Пушкин в Звериноголовский батальон, Акулов в Томский внутренний горный батальон, Фок в Усть-Каменогорский батальон и Лаппа в Петровский гарнизонный батальон6.
Во-вторых. Отправить с фельдъегерями трех человек, осужденных в крепостную работу, по назначению, у сего прилагаемому (Бодиско 2-й и Берстель в Бобруйск и Булгари в Динабург)7.
В-третьих. Отправить с фельдъегерем же назначенного на жительство в Якутск без лишения чинов отставного полковника Александра Муравьева8, наблюдая, чтоб он ехал в телеге, а не в своем экипаже. Буде жена его пожелает ехать с ним вместе, то ей в том отказать, дозволив ей только отправиться за ним вслед.
В-четвертых. За сим приговоренных к ссылке в Сибирь отправить по прилагаемому назначению (Краснокутский — Верхоянск, Андреев — Жиганск, Веденяпин Ал. — Вилюйск, Чижов — Олекминск, Голицын — Киренск, Назимов — Верхне-Колымск, Бобрищев-Пушкин 1-й — Среднеколымск, Заикин — Гижинск, Шаховской — Туруханск, Фохт — Березов, Мозгалевский — Нарым, Шахирев — Сургут, Враницкий — Пелым)9.
Гражданским губернаторам тех губерний, в которые [осужденные] ссылаются, наблюдать, чтоб отправлять [их] чрез день по два по два человека при одном фельдъегере и 4-х жандармах таким образом, чтоб с каждым преступником ехало два жандарма и позади их фельдъегерь. В то же время сообщить по принадлежности высочайшую волю гражданским губернаторам, чтобы отправление преступников от губернского города до места их назначения было производимо установленным поря-ком, соблюдение коего остается на ответственности губернаторов, равно как учреждение высочайшего надзора за сими преступниками, о поведении коих ежемесячно доносить в собственные руки его величества чрез Главный штаб.
В-пятых. Из числа приговоренных в каторжную работу 8 человек, а именно: Сергея Трубецкого, Евгения Оболенского, Артамона Муравьева, Василия Давыдова, Якубовича, Сергея Волконского, Борисова 1-го и Борисова 2-го10, отправить немедленно закованными в двух партиях, имея при каждых четырех одного фельдъегеря, в Иркутск к гражданскому губернатору Цейдлеру, коему и сообщить высочайшую волю, чтобы сии преступники были употребляемы как следует в работу, и поступлено с ними было во всех отношениях по установленному для каторжников положению; чтобы он назначил для неослабного и строгого за ними смотрения надежного чиновника, за выбор коего он ответствует, и чтобы он о состоянии их ежемесячно доносил в собственные руки его величества чрез Главный штаб.
В-шестых. Из числа таковых же приговоренных в каторжную работу отправить четырнадцать11 человек в крепости по назначению, у сего препровождаемому (Горбачевского, Спиридова, Барятинского, В. Кюхельбекера, Вадковского — в Кексгольм, Андреевича, И. Пущина, Юшневского, Пестова в Шлиссельбург, Штейнгеля, Батенькова и Беляева в Швартгольм)12. Для содержания их там под строгим арестом впредь до назначения им мест в Сибири; отправлять же их таким порядком, как и вышеозначенных 8 человек. При сем предписать Шлиссельбургскому коменданту, чтобы он немедленно донес, не имеется во вверенной ему крепости еще более помещения для арестантов.
В-седьмых. Отправление вообще устроить таким порядком, чтобы следуемые по одному тракту выезжали не в один день, а через сутки, в случае же недостатка фельдъегерей можно употреблять и надежных жандармских унтер-офицеров.
В-восьмых. Наконец остальные преступники, приговоренные Верховным уголовным судом, кои не поименованы ни в сем отношении, ни в приложенных списках, должны остаться в С.-Петербургской крепости на том же основании, на котором доныне содержались, впредь до повеления.
РГВИА. Ф. 36. Оп. 8/851. Д. 50. Ч. 1. Л. 38–39
.
№2
Дополнение к отношению начальника Главного штаба И. И. Дибича к военному министру А. И. Татищеву
17 июля 1826 г.
Его императорскому величеству угодно, чтобы отправление преступников к местам их назначения производилось ночью и по секрету, чтобы никто из них не был посылаем через Москву, чтобы следуемые в Сибирь были отправляемы по Ярославскому тракту, и, наконец, чтобы маршруты их следования не были никому сообщаемы. Остающимся в С.-Петербургской крепости позволяется иметь свидание с родственниками не более одного раза в неделю и по записке г-на коменданта крепости, который для избежания всякого беспорядка должен взять надлежащие меры предосторожности, о чем ему дано уже знать.
РГВИА. Ф. 36. Оп. 8/851. Д. 50. Ч. 2. Л. 44.
№ 3
Циркулярное предписание начальника Главного штаба И. И. Дибича комендантам Шлиссельбургской, Кексгольмской и Свартгольмской крепостей, а также Иркутскому гражданскому губернатору И. Б. Цейдлеру и Якутскому областному начальнику Н. Мягкову
13 августа 1826 г.
Государю императору угодно, чтобы преступников, осужденных Верховным уголовным судом в каторжную и крепостную работу, описаны были приметы, с означением их лет и роста.
РГВИА. Ф. 36. Оп. 8/851. Д. 50. Ч. 2. Л. 1.
№4
Инструкция фельдъегерского корпуса фельдъегерю, сопровождающему в Сибирь осужденных декабристов
[1826 г./*
*Дата установлена по содержанию документа.
1-е. Поручаются тебе государственные преступники, которых приняв в крепости от г. коменданта, следовать с оными прямо по назначенному тебе тракту, отнюдь не переменяя оного и не заезжая никуда в сторону.
2-е. Везти сих преступников каждого на одной подводе, с одним жандармом, для чего получишь ты прогонные деньги на подводы, и откомандировано с тобою 4 жандармов; самому тебе ехать сзади, также на особой подводе;
3-е. Никаких особенных повозок, бричек и тому подобного дорогою ни для себя, ни для арестантов не заводить, и ни от кого не принимать.
4-е. На продовольствие арестантов получишь ты кормовые деньги по 50 коп. на человека в сутки, которые им в руки не отдавать, а иметь у себя.
5-е. Отнюдь не останавливаться нигде и в тому подобных публичных заведениях ни под каким предлогом в оные не заезжать, особенно в городах, а стараться доставать нужную на продовольствие пищу на самых станциях, дозволяя преступникам употреблять, что только необходимо нужно будет для поддержания их сил и здоровья, но избегая всякой роскоши и излишеств, как-то: больших обедов, употребления шампанского и других виноградных вин.
6-е. Дорогою нигде не допускать ни под каким предлогом для свидания с арестантами разговоров, также принимать от посторонних людей пособия.
7-е. Не позволять им нигде никаких записок или писем и вообще какого бы рода ни было письменных бумаг; равно и на имя их таковых ниоткуда не принимать.
8-е. Никому не сказывать, куда и откуда препровождаешь.
9-е. Если кто из арестантов заболеет, то оставлять такового тогда только, когда предвидится, что не можно будет довезти до места назначения без опасности для жизни. В таком случае, буде нельзя достигнуть города, то оставить оного в ближайшем и удобном месте, но не иначе, как с одним жандармом и при проезде чрез уездный город известить о том местное начальство для принятия нужных мер, как для попечения об оном, так и для надзору.
10-е. В случае приключившейся арестанту такой болезни, по которой не нужно будет оставлять его на пути, позволить тебе, по усмотрению необходимости, расковать его, но вместе с тем усугубить за ним надзор. Когда же он получит облегчение, то имеешь заковать его по-прежнему.
11-е. Во всяком неожиданном случае, если потребует нужда, как равно и при затруднениях в получении подвод, просить помощи со стороны местного начальства по открытому предписанию, которое тебе дано будет.
12-е. По доставлении арестантов к месту назначения сдать их и самому с жандармами отправиться обратно.
РГВИА. Ф.36. Оп. 4/847. Д. 544. Л. 4–6.
№ 5
Показания фельдъегерей о поведении отправляемых в крепости осужденных декабристов
[Показания даны 10–26 октября 1826 г.]*
*Эти показания были взяты во исполнение предписания начальника Главного штаба И. И. Дибича от 5 сентября 1826 г.: «Расспросить в подробностях у каждого из фельдъегерей как о поведении, так и о разговорах арестантов во время пути» ( РГВИА. Ф. 36. Oп. 8/847. Д. 50. Ч. 2. Л. 127).
Показание фельдъегеря Васильева, сопровождавшего В. А. Дивова13 и бр. А.М. и П. А. Бестужевых.
Вели себя хорошо, но начали что-то говорить по-французски. Я приказал говорить по-русски, они замолчали.
Показание фельдъегеря Тихонова, сопровождавшего Голицына и А. И. Шахирева.
В разговорах сожалели о своей участи и рассуждали, что не совсем того заслуживали потому, что хотя и были в связях с обществом, но потом оставили оное; Голицын во всю дорогу был покоен, иногда делал планы будущей своей жизни, как он по водворении на место будет заниматься хозяйством и разведением сада, а Шахирев был уныл и нередко плакал.
Второе показание фельдъегеря Тихонова, сопровождавшего В. С. Норова, П. А. Муханова и П. В. Поджио14.
Все сожалели о своей участи, а особенно Поджио сожалел о жене и детях своих; говорил, что он знал прежде, что им всем будет пагуба за их глупость.
Показание фельдъегеря Генрока, сопровождавшего Ф. П. Шаховского и Н. Ф. Заикина.
Заикин сознавал себя виновным, а Шаховской говорил, что если бы возможно было ему писать и дело его еще раз пересмотреть, то он мог бы надеяться быть оправданным.
РГВИА. Ф. 36. Оп. 8/847. Д. 50. Ч. 2. Л. 154–163.
№ 6
Донесение жандармского капитана Миллера о поведении первой партии осужденных на каторгу в Сибирь
[1826 г.*]
* Дата установлена по содержанию документа.
У всех арестантов были на ногах кандалы. До второй станции (от Петербурга до Пеллы) не повстречалися приключения, а здесь ожидала их жена Муравьева15 с другою еще женщиною, которые с Муравьевым и фельдъегерем в особой комнате на станции около часа оставалися, пока лошадей закладывали. Протчие же арестанты пробыли с жандармами в сенях и на крыльце и сказали, что им тяжело быть свидетелями такого прощания.
По приезде в Ярославль на станцию пришел туда дядя Муравьева Горяинов, который до отъезда их часа полтора с ним в комнате пробыл, где и фельдъегерь находился. Тетку же его, которая также с ним хотела видеться, сам Муравьев просил не впускать, опасаясь, что слезы ее могут причинить шум.
После Ярославля Муравьева растрясло, он ослаб, так что на некоторое время с него сняли кандалы, которые однако ж, проехав несколько станций, опять [на него] наложили.
В Костроме к Муравьеву пришел его крепостной человек и принес ему холст и шапку. Дорогою, особенно в городах, фельдъегери и жандармы брали все предосторожности, чтобы любопытные около них не толпились, о чем и самые арестанты их просили, стараясь по выходе из повозок придерживать кандалы, чтобы не гремели и тем не возбуждали любопытство народа[...]
Кандалы сквозь тонкие голенища протерли им ноги, отчего несколько раз дорогою их снимали, а протертые до крови места тонкими тряпками обвязывали, и потом опять кандалы накладывали!...]
В начале дороги во всех городах, которые днем проезжали, были всегда окружены толпою любопытных. Везде между народом до прибытия их еще слухи пронеслись, что сих арестантов провезут, и все стремились их видеть[...]
Жандармы показывают, что все арестанты, особливо пока еще по российским губерниям ехали, очень были печальны, большею частью молчали и часто плакали, а более протчих Давыдов и Муравьев. Давыдов неоднократно тужил об оставленных пятерых детях. Муравьев большею частию плакал и упрекал себя в том, что он по своей глупости сам причиной своего несчастия. Оболенский дорогою часто пенял на самого себя, говоря, что прежде находясь в заблуждении, не знал никакого закона, за что теперь страдает. Якубович был также очень печален, но всё казался против протчих бодрее духом, и иногда уговаривал других. Вообще они все мало разговаривали с жандармами, а насчет преступлений своих почти никаких разговоров не имели. Между собою же, когда на станциях вместе были, арестанты всегда по-французски говорили[...] В Сибири арестанты менее стали печалиться, расспрашивали иногда на станциях у смотрителей, которые те места знают, об Нерчинске, и располагали между собою, как они там жить будут, причем показывали более бодрости духа, чем с начала дороги.
ГА РФ. Ф. 109. 1-я эксп. 1826 г. Д. 61. Ч. 1. Л. 77–80.
№ 7
Предписание Николая I коменданту Нерчинских рудников генерал-лейтенанту С. Р. Лепарскому16 о порядке содержания осужденных Верховным уголовным судом
28 октября 1826 г.
1)Преступники сии должны быть употребляемы как следует в работу и поступаемо с ними во всех отношениях по установленному для каторжных положению.
2)Внушить им, чтобы они имели скромное и тихое поведение, совершенное послушание начальствам и точное исполнение возложенных на них работ.
3)Воспретить им всякое постороннее сношение, скрытую с кем бы то ни было переписку. Буде они кому желают писать, то чтобы письма их были доставляемы ко мне, запечатанные чрез вас, посредством пересылки их при еженедельном донесении, другие меры чтоб ими не были отыскиваемым, под опасением строгой ответственности.
4)Сношения с прочими ссыльными, кроме необходимых, чтобы не имели, и чтобы ни с кем из них разговоров на иностранных языках не иметь.
5)Во время, свободное от работ, чтобы находились на квартирах, и у себя никаких посторонних сборищ посторонних не допускали.
6)Во опасение их собственности от похищения, деньги, имеющиеся у них, кроме необходимых для жизненного продовольствия, чтобы отданы были в хранение конторы под печатью, откуда по мере надобности им выдавать.
7)Одежда [должна] соблюдаема прилично теперешнему их званию, почему фраки и сюртуки им воспретить.
8)Обратить внимание на образ жизни, на занятия в свободное время, на расположение духа и на разговоры, которые они будут вести между собою и посторонними, и если заметите нескромности, относящиеся к вольнодумству или другому неприличию, то, приняв меры к воспрещению, донесть мне.
9)Дозволить завестись им домами и нужным для того хозяйством.
10)Ни под каким видом отлучку от завода не допускать. И потому не посылать их никуда по заводским делам в другие заводы.
Всё доносится мне каждые две недели по секрету о преступниках сих о каждом особенно: как ведут себя, в каком они расположении духа, занимаются ли работою, и обо всём, что до них касаться будет.
РГВИА. Ф. 35. Оп. 9/851. Д. 102. Л. 154–155.
№ 8
Правила, выработанные «Особым комитетом» для совещания об образе присмотра в местах ссылки за осужденными по решению Верховного уголовного суда и о других обстоятельствах, до них относящихся»
31 августа 1826 г.*
*Утверждены Николаем I 19 сентября 1826 г.
Все каторжные находятся в полном ведении коменданта.
Они содержатся всегда в оковах.
На ночь держать под замком.
Если бы жены сих преступников прибыли к ним из России с намерением разделить участь своих мужей и пожелали жить вместе с ними в остроге, то сие позволить, но тогда жены не должны иметь при себе никакой услуги. Когда же они будут жить отдельно от мужей вне острога, в таком случае могут иметь при себе услугу, но отнюдь не более одного мужчины и одной женщины. Женам, живущим вне острога, позволено свидание в остроге через два дня один раз.
Если их люди не пожелают остаться, то возвратить их в Россию.
Строго наблюдать, чтобы преступники и их жены не могли привезти с собою или получать от кого-либо больших сумм ни в наличных деньгах, ни в ценных вещах, исключая только такой суммы, которая необходима для их содержания, но и то не иначе, как чрез коменданта, который выдает им таковое пособие по частям, смотря по надобности.
Кроме жен запрещены свидания с другими родственниками.
Преступники сии не должны писать писем ни к родственникам и ни к каким другим лицам. Жены же их, как живущим в остроге, так и вне оного, могут посылать от себя письма, но не иначе, как отдавая оные открытыми коменданту, который будет препровождать их к иркутскому гражданскому губернатору для дальнейшего отправления куда следует. Письма же на имя преступников и их жен адресованные позволяется получать как тем, так и другим, но также не иначе, как чрез коменданта. Другим же образом всякого рода письменные строго запрещаются под личною ответственностию коменданта.
ГА РФ. Ф. 109. 1-я экспедиция. 1816 г. Д. 61. Ч. 5. Л. 6–11.
№ 9
Утвержденный Николаем I имущественный статус жен декабристов.
27 апреля 1833 г.*
* Дата утверждена Николаем I.
Невинные жены государственных преступников, разделяющие супружескую с ними связь, до смерти мужей должны быть признаваемы женами ссыльнокаторжных и с сим вместе подвергаться всем личным ограничениям, составляющим необходимое последствие сожития их с преступниками, причем хотя и не лишаются права наследовать доходящею им собственностию, и вообще располагать своим имением чрез доверенных лиц способами., в законах дозволенными, но во всё время продолжения жизни мужей нужная на содержание жен часть из доходов прежде принадлежавшего или вновь наследованного имения должна быть выдаваема не им непосредственно, а в распоряжение того начальства, которому поручено заведование государственными преступниками, для употребления в пользу их, по правилам, какие на сие предписаны быть могут.
После смерти государственных преступников жившим с ними невинным женам их, на основании существующих узаконений хотя и должны быть возвращаемы все прежние их права, вместе с предоставлением в непосредственное уже распоряжение принадлежащих им имений и доходов с оных, но действие всех прав сих имеет ограничиваться одними пределами Сибири; дозволение же вдовам государственных преступников возврата в Россию, безусловно или с известными ограничениями, зависеть будет от особенного усмотрения правительства, и не иначе каждой из них дано быть может, как с высочайшего разрешения.
ГА РФ. Ф. 109ю 1-я эксп. 1826 г. Д. 61. Ч. 3. Л. 19 и об
.
№ 10
Отношение генерал-губернатора Восточной Сибири генерал-лейтенанта С. Б. Броневского17 к начальнику III Отделения и шефу жандармов А. Х. Бенкендорфу18*
31 июля 1837 г.
Государственные преступники, в Восточной Сибири пребывающие в заточении в Петровском заводе и на поселении вот уже 11 лет, ни в каких дурных поступках замечены не были. Ведут себя тихо и покорно, и не могу сказать, чтобы связи их собственно в Сибири были с кем-нибудь тесны и подавали подозрение на составление зловредного общества. Одно только, что несколько человек сделались очень набожны и ведут строгую жизнь. Хотя можно назвать это мистикою, как известив России и всей Европе, из многого заметного, но преданность непрестанному молению можно отнести к раскаянию и утешению, которые они ищут в ужасных потрясениях судьбы, над ними совершившейся. Но если бы и было это притворно, и преступники действительно обманывали бдительность надзора начальства, то меры предосторожности и закон политики мне кажется допускали бы желать освобождения от них края младенчествующего, беззащитного и наполненного толпами бесприютных посельщиков и каторжных, ничего в мире не имеющих, и которых какая-нибудь бойкая голова без труда увлечет в преступление, несмотря на коренное и сильное чувство даже в сем несчастном сословии преданности к государям и предержащей власти.
По этим соображениям я полагал бы испросить государственным преступникам вообще помилования государя императора, столько уже в недавнее время явившего своего отеческого благодушия и милосердия к ним.
Помилование таковое, по моему мнению, может состояться: 1-е, в отправлении способных еще в Отдельный Кавказский корпус на службу, 2-е, в дозволении пожилым уже и семейным жить в своих деревнях или у родственников, без права пребывания в губернских и столичных городах, и 3-е, в отправлении нескольких за границу в другую часть света19.
ГА РФ. Ф. 109. 1-я эксп. 1826 г. Д. 61. Ч. 5. Л. 143–144.