1825 года сентября 20, г. Карачев
14-го числа сего м[еся]ца было только начало моего действия, ибо до сего времени медленность в получении билета2, долгое нахожде¬ние в г. Вознесенском, Одессе и Миргороде3 было тому причиной; все основывалось на том, что (я теперь в отпуске на целый год, вздор, поживи еще 4). Усилить, чтоб ехать мне, куда надлежало, было невоз¬можно, дабы тем не подать поводу к малейшему подозрению.
14-го числа отправился из г. Елисаветграда, прибыл в г. Харьков 16-го числа того же сентября м|еся]ца, там застал я только графа Спиро Булгари, Яков Булгари и племянник его Андрей Булгари были в г. Белгороде у графини Анне Родивоновне Чернышевой, рассказал ему все со мной случившееся, т. е. что я чрез их коммисионера был взят по делу Сивиниса и что я получил отпуск5.
Сколько не употреблял средств, чтобы выведать от него что-нибудь по известному делу, но это было тщетно, жаловался только, что его не определили по Черноморскому флоту и что он намерен опять скоро ехать в Константинополь. Отправившись из Харькова, приехал я в Белгород 17-го числа, где пробыл до 18-го. Рассказал графу Якову Николаевичу с его племянником Андреем все случившееся со мной, граф Яков Булгари говорил, что он не понимает, что с ним делают, и что он три письма писал государю императору и ожидает развязки, и если он что делал для Греции, то это натурально, ибо для своего отечества6, но что он ничего не скрыл от государя.
Когда узнал я о известном в Ахтырке, приехавши в Харьков тогда же, остановился в доме графа Якова Булгари, где был один Андрей Булгари, у которого хотел тогда же выведать, не знает ли он чего насчет существующего общества, на что он мне сказал, что нет, тогда просил я его о том хранить молчание, о чем я имел счастье доклады¬вать начальнику главного штаба его императорского величества7.
И так, окончив ныне обед в Белгороде, граф Яков Булгари позван был к графине Чернышевой. Я и Андрей остались одни, тогда Андрей начал мне говорить: «а что, как идут дела по известному обществу?» «Хорошо» — отвечал я.
«Знаешь ли, — сказал он мне, — что Вадковски[й] в сем обществе?» «Где он теперь?» — спросил я. «В городе Обояне». «От кого знаешь, граф, что Вадковский что обществе» 8. «От брата Николая, кото¬рой служит в ее величества кирассирском полку». «Знает ли граф Яков Николаевич о сем и не участвует ли он тут?» Ответ его был, что нет. Вошедший бригадир Лисовский прекратил наш разговор.
Оттуда отправился я прямо в г. Обоянь, надеясь найти там Вадковского, где узнал, что он в г. Курске с эскадроном для занятия дивизионного караула. Приехал я в Курск 19-го числа в 12-м часу пополудни, нашел его спящим, разбудив его, первое мое было сказать ему, чтобы не удивлялся ночному моему посещению, имея к нему дело, его обеспокоил, рассказал ему все со мной случившееся, во¬спользовался случаем, выпросил себе на год отпуск, собственно, что¬бы быть свободным умножить известное ему общество, и что год уже, как действую. Он вскочил и начал меня целовать и желал вся¬кого успеха.
«Скажи мне, — сказал он, — что, много ли я9 успел пригласить в наше общество?»
«47 штаб- и обер-офицеров», — отвечал я.
«Есть ли в том числе полковые командиры?»
«Есть двое», — отвечал я.
«А генералов?»
«Также двое».
«Ну, — сказал он мне, — когда будешь назад проезжать?»
«Скоро», — отвечал я.
«Итак, слушай, граф Николай Булгари будет у отца, я должен составить и послать с ним к известным мне особам отчет об успехах, пожалуста, привези мне, сколько каких именно чинов и полков тобою приняты. Равно напиши и мнение свое насчет поселенных войск. Это очень нужно. Мы составим обще с тобой ведомость и с Николаем Булгари пошлем, зашивши однако ж куда-нибудь в платье, чтоб иногда не открыли, ты не поверишь мне, — сказал Вадковский,— что это предприятие сверх ожидания имеет хороший успех. Когда Николай Булгари ехал в С.-Петербург, просил меня дать письма к некоторым нашего общества, но я, сказал он, — не решился, впротчем на него положиться во всем можно».
Я просил Вадковского быть как можно осторожней и просил его притом уведомить меня, есть ли кто в корпусе Бороздина из значи¬тельных особ, которые бы на это предприятие были согласны. «Есть двое, — сказал он мне, — а прочих довольно».
Уже было поздно, и тем прекратился наш разговор (и так без всякого труда я попал в общество).
Между прочим, в разговоре Вадковский сказал, что самое трудное в сем деле есть истребить вдруг всю царскую «фамилию. «Это не трудно, — отвечал я, — да только как поступить с великим князем Константином Павловичем по его нахождению в Варшаве?» «Поля¬ки,— отвечал он, — так же хорошо действуют, как и мы».
Итак, распростившись с ним, дал ему слово привесть свою записку и составить с ним ведомость, отправить, куда следует (или куда он знает), с графом Николаем Булгарием.
Я предполагаю и считаю необходимым, дабы со стороны правитель-ства прислан был к 15 числу ноября м[еся]ца доверенная особа, кото¬рой имел бы все нужное ко взятию на дороге с отчетом графа Нико¬лая Булгари, когда же он поедет и где будет спрятан отчет или ведо¬мость, я о том присланного уведомлю, чтоб он под видом какого-либо частного человека приехал в город Харьков и остановился бы у Матуска в трактире, где меня найдет (отличить меня по желтому мунди¬ру будет не трудно), также, чтобы имел все нужное. Когда сам услы¬шит весь разговор, взять кого-либо и отправить, куда будет прика¬зано привесть. Я нахожу за лучшее таким образом приступить к на¬чалу. Время же прибытия чиновника я полагаю 15 ноября, потому что пока приедет Николай Булгари, которой ныне ремонтиром, пока Вадковский соберет свои счеты или сведения, ибо он говорил, что оно продлится с м[еся]ц, да и я вам к тому времени успею верно сделать гораздо более открытия, сделав сверх ожидания хорошее на¬чало и имев письма к разным в корпусе Бороздина.
3-го Украинского уланского полка унтер-офицер Шервуд10.
