О числе жертв 14 декабря 1825 года (предварительные результаты)

Противоречивость имеющихся в распоряжении исследователя данных о числе жертв 14 декабря 1825 г. усугубляется фрагментарным и некритичным использованием этих данных в исследовательских работах. Целью данной работы является:

1) обобщить и систематизировать введенные на сегодня в научный оборот данные о числе жертв 14 декабря 1825 г.;

2) дать краткую характеристику и, при необходимости, критическую оценку источников, в которых такие данные содержатся;

3) оценить использование и интерпретацию этих источников в исследовательских работах;

4) высказать некоторые соображения о перспективах дальнейшего изучения темы.

* * *

Круг введенных в научный оборот источников о числе жертв 14 декабря 1825 г. сравнительно невелик. По характеру содержащейся в них информации эти источники можно подразделить на две основные группы:

1) воспоминания, дневники и письма современников, содержащие в основном оценочную информацию об общем количестве жертв, степень точности которой весьма приблизительна.

2) различные статистические сводки жертв, охватывающие (за исключением «Записки С. Н. Корсакова, о которой будем говорить отдельно) лишь ту или иную часть пострадавших (только с пpaвительственной стороны, либо только в одном полку, либо только раненых с восставшей стороны и т.д.). За исключением той же «Записки С. И. Корсакова», все известные статистические сводки содержат информацию исключительно о военных, не касаясь потерь среди гражданского населения Петербурга.

Рассмотрим эти две группы источников последовательно - сначала сводки жертв, затем воспоминания, дневники и письма.

Первые статистические данные о жертвах 14 декабря стали появляться в печати с середины XIX в. в полковых историях гвардейских частей. Эти данные, базирующиеся на материалах полковых архивов, легли в основу всех последующих оценок жертв правительственной стороны в соответствующих полках.

Первым опубликованным источником по рассматриваемому вопросу стал список раненых 14 декабря 1825 г. в л.-гв. Конном полку, напечатанный в 3-й части истории полка, составленной флигель-адъютантом ротмистром И. В. Анненковым и изданной в 1849 г.1. В списке — 2 офицера (1 штаб- и 1 обер-офицер) и 7 нижних чинов (1 унтер-офицер и 6 рядовых). Указаны чины, фамилии (без имен и отчеств), характер ранения и полученные нижними чинами денежные награды. Один из 6 рядовых (Панюта) помещен с пометкой «умер», т.е. его ранение было смертельным. Список И. В. Анненкова не полный (в дальнейшем он будет дополняться), но три четверти введенной в научный оборот информации о числе жертв в л.-гв. Конном полку в нем уже содержится.

В 1880 г., основываясь на материалах полкового архива (формулярных списках и месячных рапортах за декабрь 1825 г. и за 1826 г.), полковник барон К. К. Штакельберг сделал небольшие дополнения к списку И. В. Анненкова: он поместил имена и отчества раненых офицеров и нижних чинов, указал эскадроны, в которых они служили, уточнил характер некоторых ранений, указал дату смерти Н. М. Панюты (15 декабря 1825 г.), даты выздоровления большинства раненых, привел некоторые сведения об их происхождении и службе2. Штакельберг включил в свой список данные еще о 2 нижних чинах (1 рядовой и 1 денщик), получивших денежные награды за 14 декабря 1825 г., указав, что не знает, за что они награждены, так как ранены они не были (впоследствии это утверждение будет оспорено).

В 1875 г. была издана «История лейб-гвардии Павловского полка», где в главе, посвященной событиям 14 декабря (составленной штабс-капитаном В. Бутовским), говорилось о 30 раненых нижних чинах и приводился список семерых из них (1 унтер-офицер, 1 музыкант и 5 рядовых), получивших денежные награды3.Эти данные полностью вошли в научный оборот.

Наконец, в 1904 г. во 2-м томе «Истории лейб-гвардии Московского полка», составленной капитаном Н. С. Пестриковым, на основании материалов полкового архива были указаны фамилии 3 нижних чинов, пострадавших утром 14 декабря в казармах л.-гв. Московского полка (1 унтер-офицер и 1 рядовой были ранены, 1 рядовой сильно избит4). Эти данные легли в основу всех последующих оценок числа жертв с правительственной стороны в л.-гв. Московском полку.

В этой же полковой истории содержались и впервые вводимые в оборот данные о потерях в полку с мятежной стороны (ни одного убитого, трое раненых нижних чинов5), но уже спустя три года эти данные были опровергнуты другими источниками и в последующем не привлекались исследователями. Между тем в дальнейших наших расчетах мы постараемся использовать и эту информацию, предложив, может быть, неожиданную на первый взгляд ее интерпретацию.

Вышеприведенные данные, помещенные в историях гвардейских полков, не исчерпывали число жертв даже с правительственной стороны. Не отразились в полковых историях сведения о жертвах в л.-гв. Семеновском, Кавалергардском полках, Коннопионерном дивизионе, введенные в научный оборот из других источников. Однако полковые истории единственные дали поименные списки пострадавших с правительственной стороны, что многократно облегчает использование этих данных при подсчетах.

В 1907 г. в журнале «Былое» были опубликованы П. Е. Щеголевым6 два очень важных источника о числе жертв 14 декабря, использовавшихся в дальнейшем практически всеми, кто обращался к нашей теме: «Ведомость о числе людей и лошадей, убитых и раненых 14 декабря 1825 г. в войсках, бывших при Его Императорском Величестве и впоследствии от ран умерших по сие число 24 декабря 1825 г.» и «Список раненым нижним чинам 14-го декабря со стороны противной, которые находятся в госпиталях» (датирован 16 декабря 1825 г., с позднейшими пометками7). К сожалению, ни тогда, ни впоследствии не было ничего сообщено о происхождении этих документов: кем они составлены, где хранились, как попали в руки редакции. Отсутствие ответов на эти вопросы до сих пор заставляет особенно внимательно перепроверять сообщаемые этими источниками сведения, хотя, например, ряд цифр «Ведомости...» не поддается никакой проверке, являясь среди выявленных источников единственным указанием на число жертв в той или иной гвардейской части.

Прежде чем рассматривать вышеназванные документы, нужно сказать несколько слов о небольшой (на полстраницы) вступительной заметке, где дается краткий подсчет перечисленных в этих источниках жертв. Подсчет этот был выполнен с ошибками: 2 убитых и 33 раненых с правительственной стороны (т. е. всего 35 пострадавших, на самом деле получается 37), 2 умерших от ран (на самом деле — 8) из числа 49, находившихся под арестом в госпиталях. Эти неверные данные перекочевали в работы некоторых исследователей, доверившихся неточным подсчетам автора заметки8.

Остановимся теперь на данных, содержащихся в «Ведомости...», являющейся на сегодня единственной введенной в научный оборот полной сводкой жертв правительственной стороны. В «Ведомости...» расписаны по полкам 2 убитых (1 унтер-офицер и 1 рядовой), 2 смертельно раненых (1 штаб-офицер9 и 1 рядовой), 33 раненых и получивших ушибы10 (1 генерал11, 2 штаб-офицера12. 1 обер-офицер13, 5 унтер-офицеров, 1 музыкант, 22 рядовых и 1 денщик) — всего, таким образом, 37 человек. В примечаниях указаны фамилии и чины помещенных в «Ведомости...» офицеров, характер их ранения; дополнительно напоминается о ранении еще одного генерала (командира 1-й гвардейской пехотной бригады генерал-майора л.-гв. Финляндского полка В. Н. Шеншина). «Ведомость...» впервые вводит в научный оборот данные о жертвах в л.-гв. Семеновском (3 рядовых ранено), Кавалергардском (1 рядовой ранен) полках, более полные данные о жертвах в Коннопионерном дивизионе (1 унтер-офицер и 1 рядовой убиты, 2 унтер-офицера и 6 рядовых ранены14). К сопоставлению цифровых данных «Ведомости...» с другими источниками мы обратимся ниже.

Второй опубликованный в «Былом» источник, список раненых восставшей стороны, содержит расписанные по полкам, батальонам и ротам имена и фамилии 49 нижних чинов (2 унтер-офицера, 1 музыкант, 46 рядовых), находившихся в 5 военных госпиталях, с указанием характера ранения, из которых 8 человек (1 унтер-офицер, 1 музыкант и 6 рядовых) умерли от ран в период с 15 декабря 1825 г. по 17 января 1826 г. (Шестнадцать поименно названных раненых из л.-гв. Московского полка, из которых 2 умерли от ран, опровергали, таким образом, версию полковой истории о трех раненых.) Это наиболее полные данные (из введенных в научный оборот) о раненых мятежной стороны, не являющиеся, на наш взгляд, исчерпывающими, но, судя по всему, достаточно близкие к реальным. Часть приводимой в «Списке...» информации у нас есть возможность проверить по другим источникам.

В 1925 г. в приложении к своей статье «Матросы-декабристы» А. К. Дрезен опубликовал «Список нижних чинов Гвардейского экипажа, исключенных из списков экипажа за участие в событии Н декабря 1825 г.»15. Включенные в него расписаны по ротам, приводятся их чины, характер ранения, дата смерти, местонахождение после 14 декабря, в отличие от списка в «Былом» указаны не только имена и фамилии, но и отчества. В списке, среди прочих, значатся 4 убитых (1 музыкант и 3 матроса), 15 пропавших без вести (1 артиллерийский16 унтер-офицер, 3 канонира и 11 матросов), З смертельно раненных матроса и 15 раненых, контуженных и ушибленных (4 канонира и 11 матросов) — всего, таким образом, 37 пострадавших нижних чинов.

В том же году близкий по составу список был опубликовал в приложении к книге И. В. Егорова «Моряки-декабристы»17. Этот документ озаглавлен «Список нижних чинов Гвардейского экипажа, принимавших участие в происшествии 14 декабря, выбывших из строя». Освещает он те же моменты, что и список Дрезена, но их данные не во всем совпадают. В списке указаны 4 убитых (1 музыкант и 3 матроса), 14 пропавших без вести (3 канонира и 11 матросов), 2 смертельно раненных матроса и 17 раненых, контуженных и ушибленных (4 канонира и 13 матросов) - всего 37 человек. Также в приложении к книге Егорова помещена различная служебная переписка о раненых и без вести пропавших в день 14 декабря 1825 г., позволяющая проверить часть сведений, приводимых в списке (в том числе здесь отдельно помещен заверенный в дежурстве Гвардейского корпуса список 15 пропавших без вести нижних чинов Гвардейского экипажа18)

Перечисленными документами исчерпывается число введенных на сегодня в научный оборот поименных списков о пострадавших 14 декабря 1825 г.

Разрозненные сводки данных о жертвах 14 декабря нуждаются в обобщении и взаимопроверке. Единственная в нашей исторической литературе попытка такого обобщения предпринята в военно-исторической справке Г. С. Габаева «Гвардия в декабрьские дни 1825 года»19. Эта фундаментальная работа до сих пор остается лучшим из всего, что написано о военной стороне 14 декабря, в том числе и по вопросу о потерях сторон. Вместе с тем и в ней есть отдельные неточности.

Методика подсчета жертв 14 декабря с правительственной стороны достаточно очевидна. Габаев взял за основу «Ведомость...», опубликованную в «Былом», являющуюся, как мы уже отмечали, единственной введенной в научный оборот полной сводкой пострадавших из правительственного лагеря. Приводимые в «Ведомости...» цифры Габаев уточняет по вышеперечисленным спискам полковых историй. (Неизбежна оговорка, что получаемые таким образом данные являются более или менее приблизительными.)

Так, в л.-гв. Конном полку, согласно «Ведомости...», ранены 1 штаб-офицер, 1 обер-офицер, 1 унтер-офицер, 7 рядовых и 1 денщик. Сопоставляя эти данные со списками Анненкова и Штакельберга, Габаев включает в число раненых двух нижних чинов, отмеченных Штакельбергом как награжденных за 14 декабря, но не раненых (рядовой С. П. Бокуменко и денщик И. Иванов), и получает полное совпадение поименных и цифровых данных. Учитывая, что среди всех пострадавших 14 декабря 1825 г. известен лишь один денщик (И. Иванов в списке Штакельберга), такая корректировка информации полкового историка представляется нам правомерной. К вышеназванным цифрам Габаев добавляет еще одного обер-офицера (А. П. Галахова), о ранении которого известно из мемуаров ею сослуживца князя А. А. Суворова20. (Ранен он был дробью, судя по всему, очень легко и поэтому, видимо, не попал ни в какие списки.) Общее число потерь в л.-гв. Конном полку получается: 3 раненых офицера (1 штаб- и 2 обер-офицера) и 9 нижних чинов (1 унтер-офицер, 7 рядовых и I денщик), из которых 1 рядовой ранен смертельно. Отметим, что в «Ведомости...» и графе л.-гв. Конного полка не указано ни одного смертельно раненого, что наряду с другими фактами говорит о недостаточной полноте и точности этого источника, так как факт смерти конногвардейца П. М. Панюты сомнений не вызывает21.

В л.-гв. Павловском полку, согласно «Ведомости...», ранены 1 унтер-офицер, 1 музыкант, 4 рядовых и еще 1 рядовой ранен смертельно, всего, таким образом, пострадало 7 человек, что совпадает с числом награжденных раненых павловцев. Однако возникает вопрос: считать ли одного смертельно раненного (о котором ничего не говорится в истории полка) в числе семи поименно названных полковым историком или его необходимо приплюсовать к этим семи? Габаев сначала подсчитал его в числе семи22, при окончательном подсчете все же прибавил его, указав 1 смертельно раненого и 7 раненых нижних чинов. Следовало бы, по-видимому, пока признать такой вариант числа пострадавших более вероятным. (Денежные награды семерым пострадавшим павловцам вручались, согласно полковой истории, 26 декабря, а смертельно раненный умер, согласно «Ведомости...», не позднее 24 декабря.) Однако окончательную ясность в этот вопрос внесла бы фамилия умершего солдата, которая в научный оборот пока не введена. Другой неизбежный вопрос при подсчете жертв в Л.-гв. Павловском полку: учитывать ли при окончательном подсчете 23 (22?) вероятно очень легко раненных нижних чина (30 — 7 (8?))? Отмечая 23 легко раненных. Габаев их в окончательную сводку потерь не включает. Мы склонны на данном этапе учесть и этих пострадавших, признавая, что необходимы дальнейшие уточнения числа жертв в л.-гв. Павловском полку.

В л.-гв. Московском полку, согласно «Ведомости...», ранены с правительственной стороны 1 генерал (П. А. Фредерике), 1 штаб-офицер (полковник П. К. Хвощинский), 1 унтер-офицер и 1 рядовой. Последние идентифицируются Габаевым с ранеными унтер-офицером и рядовым, названными в полковой истории.

Данные по другим гвардейским частям приводятся Габаевым прямо по «Ведомости...», так как других более-менее надежных сведений об этих потерях не выявлено.

Здесь самое время сказать о некоторых противоречиях в указаниях источников на число убитых в Коннопионерном дивизионе, ускользнувших, как нам представляется, из поля зрения исследователей. В событиях 14 декабря 1825 г. принимали участие сведенные в Коннопионерный дивизион: л.-гв. Коннопионерный эскадрон и 1-й (не гвардейский) Коннопионерный эскадрон. Согласно «Ведомости...», коннопионеры потеряли убитыми 1 унтер-офицера и 1 рядового, однако не уточняется, в каком эскадроне (гвардейском или негвардейском). Из воспоминаний М. И. Пущина следует, что убитые были из гвардейского эскадрона23. По утверждению же командира 1-го Коннопиоперного эскадрона Ф. Ф. Бартоломея (в письме к А. Ф. Львову от 10 декабря 1841 г.) погибшие принадлежали к эскадрону негвардейскому24. Скорее всего, один из двоих (вероятно, Бартоломей) ошибается, но не исключен и тот вариант, что в обоих эскадронах были одинаковые потери.

Обобщая все введенные в научный оборот данные о потерях 14 декабря с правительственной стороны, Габаев добавляет еще несколько лиц, пострадавших не в строю полков: смертельно ранен генерал М. А. Милорадович, ранены генерал В. Н. Шеншин и штабс-капитан Гастфер, сильно избиты полковник И. М. Бибиков, подпоручик Я. И. Ростовцев, рядовой жандармского дивизиона А. Коновалов, возможно, поручик В. И. Зальца. (В этот список мы бы добавили, на основе мемуарных свидетельств, санкт-петербургского коменданта П. Я. Башуцкого25, частного пристава К. А. Александрова26, полицейского офицера А. И. Лефебра27. При окончательном подсчете избитые жертвы Габаевым не учитываются.

Окончательные цифры, по Габаеву, следующие: убиты 2 коннопионера (1 унтер-офицер и 1 рядовой); смертельно ранены 1 генерал (Милорадович), 1 штаб-офицер (полковник Стюрлер) и 2 рядовых (1 конногвардеец и 1 павловец); ранено 2 генерала (Шеншин, Фредерикс), 2 штаб-офицера (полковники Велио и Хвощинский), 3 обер-офицера (Игнатьев, Галахов. Гастфер) и 30 нижних чинов (1 кавалергард, 8 конногвардейцев, 3 московца — Габаев считает здесь и одного сильно избитого рядового, 7 павловцев, 3 семеновца и 8 коннопионеров), а всего с правительственной стороны убито и смертельно ранено 6 человек и ранено 36 человек (вероятно, ошибка при сложении: в действительности получается 37).

Наши окончательные цифры во многом совпадают с подсчетами Габаева, отличаясь (по «вине» источников) чуть большей вариативностью: убито не менее двух коннопионеров, смертельно ранены 1 генерал, 1 штаб-офицер, 2 рядовых (1 конногвардеец, 1 павловец), ранено (в том числе легко), контужено и сильно ушиблено: 2 генерала, 2 штаб-офицера, не менее 3 обер-офицеров28и не менее 51 нижнего чина (1 кавалергард, 8 конногвардейцев, 2 московца, 29 или 30 павловцев, 3 семеновца, 8 коннопионеров), избиты 1 генерал (Башуцкий), 1 штаб-офицер Цибиков), не менее 1 обер-офицера (Ростовцев), не менее 2 рядовых (московец и жандарм). Всего с правительственной стороны убито и смертельно ранено не менее 6 (и не более 8) человек, ранено (в том числе легко), контужено и сильно ушиблено не менее 58 человек и избито не менее 6 человек, то есть пострадало не менее 70 человек.

Произвести подсчет жертв с восставшей стороны гораздо сложнее из-за нехватки данных. Лучше всего подкреплены источниками цифры потерь в Гвардейском экипаже. При сопоставлении списка раненых, напечатанного в «Былом», со списками Дрезена и Егорова (в совокупности с прилагаемой служебной перепиской) получается следующая картина (подсчеты Габаева и наши здесь практически совпадают): по имеющимся данным, убито не более 5 нижних чинов (1 музыкант и не более 4 матросов)29, смертельно ранено не более 5 нижних чинов (по списку Егорова — 2, по списку Дрезена — 330, по списку в «Былом» — 5 человек31), пропало без вести (т. е., как правильно отмечает Габаев, по большей части тоже убито) 15 человек (1 артиллерийский унтер-офицер, 1 квартирмейстер, 3 бомбардира и 10 матросов), ранено не менее 15 (3 канонира и 12 матросов) человек.

Что касается потерь в л.-гв. Московском и л.-гв. Гренадерском полках, то тут единственными введенными в научный оборот источниками, на которые мы можем опираться, остаются «Список раненых...», напечатанный в «Былом», и, косвенно, подсчеты полкового историка Н. С. Пестрикова.

В л.-гв. Московском полку, согласно «Списку...», смертельно ранено 2 нижних чина (1 унтер-офицер и 1 рядовой), ранено 14 (1 унтер-офицер и 13 рядовых). Эти цифры и воспроизводит при своих подсчетах Габаев. Нам представляется возможным дополнить эти данные 3 ранеными, о которых сообщает Пестриков в «Истории лейб-гвардии Московского полка». Ссылаясь на «Исходящий журнал» от 17 и 18 декабря 1825 г., полковой историк пишет: «<...> Ранено было трое, которые были взяты в Адмиралтейскую часть и, находясь в трудном положении, переведены в Адмиралтейский госпиталь, где раскаялась в споем преступном проступке и были приведены к присяге»32. Однако среди перечисляемых в списке «Былого» госпиталей (Финляндский, Сухопутный, Конногвардейский, Семеновский, Артиллерийский) нет Адмиралтейского, и у нас нет сегодня оснований не принимать в расчет данные о пострадавших, находившихся еще в одном госпитале. Таким образом, в л.-гв. Московском полку ранено не менее 17 нижних чинов (вполне вероятно, что и эти данные не являются исчерпывающими). Относительно убитых московцев мы не располагаем никакими четкими цифрами. Габаев, опираясь на данные Н. С. Пестрикова, пишет, что убитых и без вести пропавших вместе не должно быть свыше 13, так как в подсчетах полкового историка не выяснена судьба именно этого числа людей33. На это единственное указание нам и приходится ориентироваться.

В л.-гв. Гренадерском полку, согласно «Списку...», смертельно ранен 1 рядовой, ранено 13 рядовых (в том числе 2 сильно избито). Сведений об убитых или пропавших без вести в этом полку введенные в научный оборот источники не содержат. Исходя из расположения лейб-гренадер на площади, нам представляется невероятным, чтобы таких жертв не было вовсе.

В целом, таким образом, с восставшей стороны убито и пропало без вести не менее 33 человек (20 из них — все из Гвардейского экипажа — известны поименно), смертельно ранено не менее 8 (все известны поименно), ранено не менее 42 (в том числе 2 сильно избиты, все известны поименно), т.е. тем или иным образом пострадало при подавлении мятежа не менее 83 нижних чинов.

Данные эти подлежат дополнению и уточнению на основе новых архивных разысканий, направление которых достаточно очевидно: лучше всего мы представляем себе картину потерь в Гвардейском экипаже, по которому имеются специальные работы А. К. Дрезена и И. В. Егорова, введено в научный оборот больше всего источников, а хуже всего - в л.-гв. Гренадерском полку, по которому специальных исследований не предпринималось, и введен в оборот лишь один источник.

К сожалению, с 1926 г. публикации новых архивных документов о числе жертв 14 декабря практически прекратились и возобновляются только сейчас. Между тем архивы содержат еще немало ценной информации по данному вопросу, не введенной в научный оборот. Несколько новых источников из фондов Российского государственного архива военно-морского флота (РГАВМФ), дополняющих и уточняющих прежние публикации, подготовлены нами к печати34. Ценные источники, позволяющие многое уточнить и в вопросе о жертвах 14 декабря 1825 г., были извлечены также из фондов Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА) в процессе сбора материалов для очередного, XXI тома документальной серии «Восстание декабристов» составителем тома — нашей московской коллегой, историком О. В. Эдельман.

Чтобы закончить рассмотрение статистических сводок жертв 14 декабря 1825 г. и перейти ко второй группе источников (воспоминания, дневники, письма), нам осталось сказать о последнем на сегодня введенном в научный оборот источнике — «Записке С. Н. Корсакова». Этот документ был опубликован в 1970 г., П. Я. Канном35 и в силу небольшого объема может быть приведен полностью:

«При возмущении 14 декабря 1825 года убито народа.

Генералов — 1

Штаб-офицеров — 1

Обер-офицеров разных полков — 17

Нижних чинов Лейб Гвардии

Московского — 93

Гренадерского — 69

Екипажа гвардии — 103

Конного — 17

во фраках и шинелях — 39

Женска пола — 9

Малолетних — 19

Черни — 903

--------------

[всего] 127136».

Цель, дата, обстоятельства написания этого документа неизвестны. Автор записки — чиновник, сначала Министерства юстиции (по статистическому отделению), затем Министерства внутренних дел (статистического отделения Департамента полиции исполнительной).

Каждый, кто сколько-нибудь основательно знакомился с материалами о событиях в Петербурге 14 декабря 1825 г., сразу отметит, что приводимые Корсаковым цифры (за исключением двух общеизвестных — 1 убитый генерал и 1 убитый штаб-офицер) совершенно никак не соотносятся с другими известными исследователям данными: цифры Корсакова сами по себе, вся остальная информация о 14 декабря и о его возможных жертвах — сама по себе. Между тем с легкой руки М. В. Нечкиной, решившей почему-то, что «документ» вызывает «наибольшее доверие»37, «Записка С. Н. Корсакова» прочно вошла в научный оборот. Полемика на эту тему развернулась в личной переписке Нечкиной с Н. Я. Эйдельманом38. Первая известная нам критика этого источника в печати была предпринята в 1983 г. в статье С. В. Кодана и А. Д. Марголиса «К истории участия солдат в восстании декабристов». Данные Корсакова были названы там «совершенно недостоверными»39. Позднее мнение Нечкиной о «Записке С. Н. Корсакова» было признано неубедительным в историографическом обзоре А. Н. Цамутали «Северное общество и восстание 14 декабря 1825 г.»40. Сильно преувеличенными были названы цифры Корсакова в комментарии В. А. Федорова к мемуарному сборнику «Декабристы в воспоминаниях современников»41. Наконец, А. Д. Марголис посвятил целую статью42 тщательному (как нам представляется, даже излишне тщательному) разбору и опровержению данных Корсакова. Вопрос о непосредственном использовании («буквальном прочтении») этого источника можно считать закрытым. Загадка же «Записки С. Н. Корсакова» остается. Что реально стоит за этими цифрами? Для чего предназначался этот документ? Это предмет для отдельного исследования43.

Обратимся теперь к другой группе источников о числе жертв 14 декабря 1825 г.: воспоминаниям, дневникам и письмам современников. Данная работа — пожалуй, первая в нашей исторической литературе попытка рассмотреть этот круг источников в совокупности. До этого дело ограничивалось лишь цитированием или упоминанием цифровых данных тех или иных текстов в вышеперечисленных работах Г. С. Габаева, А. Е. Преснякова. М. В. Нечкиной. П. Я. Канна, В. А. Федорова и других44. Первый серьезный шаг в осмыслении этой группы источников сделан в вышеупомянутой статье А. Д. Марголиса. Исследователь впервые дает сводную информацию по тем свидетельствам современников (таковых он насчитывает восемь), в которых фигурируют конкретные цифры жертв 14 декабря. Однако, к сожалению, не делает следующего необходимого шага: не дает ни систематизации, ни анализа приведенных свидетельств. Все восемь авторов «на равных правах» предлагают свои версии количества жертв. Попробуем сделать еще один шаг вперед.

К восьми перечисленным в статье А. Д. Марголиса свидетельствам современников добавим девятое (содержащееся в письме графини М. Д. Нессельроде, супруги министра иностранных дел, к ее брату, Н. Д. Гурьеву, от 15 декабря 1825 г.). Остальные свидетельства принадлежат: принцу Евгению Вюртембергскому (воспоминания), декабристу Н. А. Бестужеву (воспоминания), сенатору П. Г. Дивову (дневник), штабс-ротмистру л.-гв. Конного полка барону В. Р. Каульбарсу (дневник и воспоминания), чиновнику Министерства иностранных дел Л. П. Бутеневу (воспоминания), чиновнику Министерства внутренних дел О. А. Пржецлавскому (воспоминания), капитан-лейтенанту 15-го флотского экипажа С. И. Яновскому (воспоминания), служащему Морского ведомства А. С. Андрееву (дневник). Вот что они сообщают.

Евгений Вюртембергский: «Дано было всего четыре выстрела, и тем не менее, как говорят, несколько сотен невинных пало жертвою чужого преступления (курсив наш. — А. К.) 45.

Н. А. Бестужев: «С пятым или шестым выстрелом колонна дрогнула, и когда я оглянулся — между мною и бегущими была уже целая площадь и сотни скошенных картечью жертв свободы»46.

О. А. ПржецлавскиЙ: «После третьего выстрела, когда упало несколько десятков убитых и раненых, все было кончено»47.

П. Г. Дивов: «Около 200 человек заговорщиков убито или ранено картечью»48.

С. И. Яновский: «Всего, говорят, убитых было до 1000 человек»49.

А. С. Андреев: «На площади я увидел человек до 150 убитых»50.

М. Д. Нессельроде: «<…> Пушки были пущены в ход, но все же с большой осторожностью: было убито всего лишь двадцать пять человек»51.

Л. П. Бутенев: «Убитых и раненых с обеих сторон, независимо пострадавших в то утро в разных частях города, можно считать, до пятидесяти человек (далее зачеркнуто: хотя молва и насчитывала до трех сот душ)»52.

Особо следует сказать о свидетельстве В. Р. Каульбарса, который пишет, что после того, как все убитые на площади были убраны, их сложили у забора стройки Исаакиевского собора, и он насчитал там 56 тел. В это число он не включает убитых по Крюкову (Адмиралтейскому) каналу и в Галерной улице. И далее сообщает: «Вообще, как рассказывали ночью, в этот день лишились жизни от 70–80 человек (курсив наш. — А.К.)»53.

Предлагаем систематизировать эти свидетельства по принципу участия в событиях. Из девяти современников трое (Нессельроде, Яновский, Дивов) не являлись очевидцами описываемого, их не было на площади, и те или иные цифры они называют с чьих-то слов, что не может не уменьшать степень нашего доверия к этим данным. То же самое относится и к тем очевидцам (Евгений Вюртембергский, частично Бутенев и Каульбарс), которые ссылаются при оценке числа жертв на «молву».

Что касается воспоминаний Евгения Вюртембергского, то необходимо также отметить, что процитированный нами фрагмент о числе жертв 14 декабря содержится только в редакции, опубликованной в 1861–1862 гг. адъютантом Евгения Вюртембергского генерал-майором Гельдорфом54, являющейся позднейшей переделкой, а в первоначальном и основном тексте, опубликованном в 1902 г. Т. Шиманом, никаких цифр вообще не называется55. Тщательная источниковедческая работа по установлению авторитетного текста источника необходима и при обращении к другим свидетельствам, особенно дневниковым, претендующим на синхронность описываемым событиям (Каульбарс, Андреев).

Привлечение вычисленных ранее по статистическим сводкам цифр «минимально установленных» потерь позволяет немного скорректировать свидетельства очевидцев. Так, мнение Бутенева при сопоставлении со статистическими данными оказывается совершенно недостоверным: 50 пострадавших с обеих сторон, при том, что одних только поименно известных выявлено 103 человека (33 с правительственной и 70 с восставшей стороны), а всего не менее 153 (70+83) пострадавших. Однако другие свидетельства не поддаются корректировке на основе уже установленных цифр, и разброс вариантов числа жертв остается достаточно большим: 70-80 (Каульбарс), до 150 (Андреев), несколько сотен (Бестужев) погибших.

Имеющиеся на сегодня в распоряжении исследователя источники не позволяют нам пока подойти ближе к разрешению вопроса о числе жертв 14 декабря 1825 г. Попытки же предпочесть данные того или иного источника как «заслуживающие наибольшего доверия» представляются нам бесперспективными. Необходимы новые архивные поиски, существенное расширение источниковой базы вопроса. Специальные разыскания могут прояснить картину потерь в гвардейских частях и с восставшей, и с правительственной стороны. В конечном счете нам видится вполне реальным создание полной базы данных по военным чинам, пострадавшим 14 декабря 1825 г. В настоящий момент работа по формированию такой поименной базы нами уже ведется.

Сложнее обстоит дело с жертвами среди гражданского населения. Едва ли в этом случае можно ожидать окончательных цифр — эти потери менее всего поддаются подсчету, оставляя вопрос о числе жертв 14 декабря 1825 г. открытым. В то же время, как нам представляется, и на этом пути еще не все исследовательские возможности исчерпаны. Известно, что полиция собирала сведения об убитых гражданских лицах. Необходимо продолжать архивный поиск этих данных. Важно максимально использовать и вновь вводимую в оборот, и ранее публиковавшуюся информацию о конкретных жертвах среди гражданского населения. Всех этих лиц необходимо тщательно учитывать, стараясь по возможности проследить их судьбу, отраженную в источниках. Это позволит накопить новую информацию, проясняющую обстоятельства гибели или ранения различных категорий пострадавших.

Так, например, среди архивных документов, выявленных в РГАВМФ, есть данные о нескольких жертвах, которые не принадлежали ни к правительственным, ни к мятежным гвардейским частям, но в результате полученных ими ранений оказались в военных госпиталях Петербурга56. Адмиралтейств-коллегия собирала сведения о тех из них, кто служил в Морском ведомстве, и о числе пострадавших в различных подведомственных командах57. Нe исключено, что подобные материалы сохранились и в архивах других ведомств.

Наконец, дополнительную информацию могут дать и сведения о смерти и погребении отдельных лиц, отразившиеся в метрических книгах. Выявление таких данных — очень кропотливая работа, но и их нельзя сбрасывать со счетов. Продуманный и систематический архивный поиск всегда принесет значимый в научном отношении результат.