В дворянских родословных книгах Пестели значились дворянами Смоленской губернии как владельцы сельца Васильево Краснинского уезда с деревнями Зибрики и Мачулово, приобретенными Борисом Владимировичем Пестелем в 1780-х годах. Но они там практически не жили и поселились здесь в 1823 г. после отставки Ивана Борисовича Пестеля с должности сибирского генерал-губернатора. По общей договоренности между его сыновьями имение досталось единственной дочери, Софье, как ее единственно возможное приданое: ее братья искали себе средства для жизни службой и браками. Софья Ивановна Пестель никогда не вышла замуж и не имела собственных детей; у двоих женатых братьев, Бориса и Александра, были только дочери, обеспеченные наследством от своих родителей. Со смертью в 1875 году Софьи Ивановны фамилия Пестелей перестала существовать. Однако в Смоленске остались другие их потомки, никогда не носившие этой фамилии.
Весной 1825 года в дом Ивана Борисовича и Елизаветы Ивановны Пестелей привезли двух сирот, Анну и Александра Реннеров. Историю их появления и первых месяцев жизни в Васильеве старшие Пестели подробно рассказывали в письмах сыну Павлу. Среди прочих подробностей там есть, например, эпизод: в гости к Пестелям приехали соседи, и Аннета Реннер «в большом затруднении» спросила Софью, что отвечать, если спросят, как ее фамилия1. Это довольно понятное затруднение. Это были дети Екатерины Дмитриевны Власьевой, троюродной сестры Ивана Борисовича Пестеля, рожденные ею вне брака (она находилась в разъезде с мужем) и записанные как дети ее экономки, жены курляндского купца Каролины Реннер. Официально их отцом считался ее муж, Иоганн Реннер2, но в действительности им, судя по всему, был Владимир Пестель, третий сын Ивана Борисовича и Елизаветы Ивановны. В семейной переписке есть косвенные упоминания об этом романе, и потом Владимир Пестель неоднократно упоминается в связи с устройством судьбы детей, например: «а мы имеем удовольствие воспитывать этих бедных деток как подкидышей Каролины!!! И Воло мог это стерпеть!!! Тем не менее он уверяет нас, что мы можем быть совершенно спокойны, и он имеет смелость самому оставаться таковым...»3.
Подробности жизни и воспитания детей в Васильеве касаются только 1825 года, которым по понятным причинам заканчивается переписка со старшим сыном. Но присутствие юных Реннеров в Васильеве отмечено в метрических книгах, когда они выступали крестными детей у дворовых4. Судя по тому, что нам известно из писем и последующих документов, Владимир Пестель никакого участия в их дальнейшей жизни не принимал. Мать, Катерина Дмитриевна, умершая в 1824 году, завещала им некоторую сумму денег5, которые они так и не получили, потому что их номинальная мать, Каролина Реннер, ее присвоила6. Воспитание, образование и устройство будущего детей полностью легло на плечи старших Пестелей и их дочери, чье материальное положение и так было стеснено за счет больших долгов Ивана Борисовича, нажитых за время службы. Устройство будущего кроме того затруднялось таким событием в жизни семьи, как арест, а затем и казнь Павла Пестеля, а кроме того — неопределенностью социального статуса детей, официально — купеческого сына и купеческой дочери г. Якобштата Курляндской губернии. Тем не менее старшие Пестели сделали для них все, что смогли.
Недостаток средств не дал им возможности нанять детям учителей, уроки им давали Елизавета Ивановна и Софья, которая, несмотря на 15-летний возраст, уже обучала детей дворовых. Начинать приходилось с самого начала, поскольку к этому времени 10-летняя Анна еще не умела читать7.
Таким образом Александра Реннера Пестели смогли подготовить к поступлению в Московский университет, окончание которого могло позволить ему выйти из податного сословия и поступить на гражданскую службу. Туда он поступал дважды: в 1837 г. обучался на юридическом факультете, и в 1840–1841 гг. на философском. Однако учеба ему не давалась: университетские документы отмечают хорошее поведение, но слабые успехи. В 1841 году он окончательно оставил университет, как сказано в прошении — «по встретившимся домашним обстоятельствам»8. Через несколько лет, в 1845 году, он поступил на военную службу унтер-офицером в Кавказский корпус. Старших Пестелей к этому времени уже не было в живых, и ему нужно было как-то существовать и обеспечивать себя, а служба в действующей армии была единственным шансом отличиться, выслужить офицерский чин и таким образом получить дворянство. Последние сведения о нем относятся к 1848 году; он все еще служил на Кавказе унтер-офицером, уже успел принять участие во множестве стычек с горцами и был награжден знаком отличия военного ордена Св. Георгия9. Далее следы его теряются, и мы не знаем, погиб он или выжил, смог ли получить офицерский чин и как сложилась его дальнейшая судьба.
Как ни странно, гораздо больше известно о судьбе Аннеты Реннер, хотя о женщинах информации часто гораздо меньше, чем о мужчинах. 7 апреля 1835 года якобштатская купеческая дочь Анна Реннер вышла замуж за чиновника Смоленской казенной палаты, губернского контролера Иосифа Ивановича Пуцилло, единственным поручителем при браке был И.Б. Пестель10. Иосифу Пуцилло было к этому времени 38 лет (а его невесте — 18), он был сыном шляхтича Могилевской губернии, владевшего одним крепостным, с 14 лет поступил на гражданскую службу и за прошедшие годы добыл себе не только чины, но и примерно 70 крепостных11. В браке родилось пятеро детей — сын и четыре дочери. Супруги были разного вероисповедания: Иосиф Пуцилло — католиком, а его супруга — лютеранкой; разного вероисповедания оказались и их дети: сын и, возможно, старшая дочь — католики, а три остальных дочери — лютеранки12. Пестели все время остаются где-то рядом и крестят по меньшей троих из их детей. В частности, младшая дочь семейства, Александра-София, получает такое имя, поскольку ее крестные — Александр и Софья Пестели13. В 1848 году Анна Пуцилло скончалась от холеры14. Мы не знаем, была ли счастливой ее семейная жизнь, но точно можно сказать, что она была недолгой.
Иосиф Пуцилло остался вдовцом с пятью детьми от 12 лет до 1 года. Сын Иван по окончании Смоленской гимназии поступил на юридической факультет Московского университета в 1858 г.15; а впоследствии вернулся в Смоленск, не закончив курса. По сведениям его потомка Лидии Пуцилло, Иван Иосифович в 1860–1870-х гг. служил по судебному ведомству в Духовщинском уезде Смоленской губернии судебным заседателем и приставом, впоследствии в Духовщинском уездном полицейском управлении; он умер до 1896 г.16. По всей видимости, ему принадлежал «дом Пуцилло» в Смоленске на Свирской улице, упоминаемый в конце XIX – начале XX вв.17
Две старшие дочери были отданы в Московский Николаевский сиротский институт18, предназначенный для обучения неимущих сирот и полусирот – детей военных и чиновников, и окончили его в 1859 г. В деле о дворянстве отмечается, что 1859 г. младшие дочери, Александра и София 12 и 10 лет «воспитываются при родителе»19. Однако сохранившиеся письма Софьи Ивановны Пестель к соседке по имениям и подруге А.И. Колечицкой свидетельствуют об ином (их дружба началась еще в 1820-х годах и продолжалась всю жизнь). Судя по трем сохранившимся письмам 1867–1868 гг. Софья Пестель принимала непосредственное участие в судьбе младших детей. По всей видимости, зимы она проводила в Смоленске, а лето в Васильеве. В метрических книгах Михайло-Архангельской церкви с. Погост, к которой относилось пестелевское Васильево, крестными детей их дворовых в 1854–1862 гг. неоднократно выступают дворовые «господина Пуцилло»20, а в 1870–1871 гг. — младшая из детей Пуцилло, Александра21.
В уже упомянутых письмах Софьи Пестель Анастасии Колечицкой рассказана история замужества в 1868 г. еще одной дочери, Софьи: «… я пользуюсь первой возможностью, чтобы сообщить вам, что Софи Пуцилло недавно вышла замуж за г-на Чичагова, молодого помещика, проживающего в 15 вер: от Вас[ильева]. Они встретились у соседей и молодой человек сильно влюбился, а Софи, которая сперва смотрела на него с безразличием, но затем, видя его все чаще, когда он начал посещать наш дом, очень привязалась к нему, и они были помолвлены 18 окт[ября] и венчались 28 янв[аря]»22. Александр Васильевич Чичагов был небогатым помещиком Краснинского уезда, на службе в тот момент не состоял. Чичаговы владели сельцом Домановым Краснинского уезда, но после свадьбы супруги там не проживали, и жили в Смоленске или в Васильеве. Софья Пестель писала о нем: «Ее муж имеет достоинство, столь редкое среди нынешних молодых людей — совершенно не играет, не пьет и не стыдится быть верующим. Кроме этого у него очень доброе сердце… Вы понимаете, дорогая и уважаемая Настасья Ивановна, с каким жаром я желаю их счастья, от которого также зависит и мое…»23. В письмах также упоминается серьезная болезнь Александра Чичагова, во время которой он просил, чтоб за ним ухаживала только его жена24.
В семье Чичаговых было по меньшей мере двое выживших детей. Дочь Анна родилась в 1872 году в Васильеве, ее крестной была Софья Пестель25. Сын Николай родился в 1882 г., в 1909–1911 гг. он служил в канцелярии Смоленского дворянского депутатского собрания; семьи не имел26. Софья Ивановна Пестель умерла в феврале 1875 г. 27. По всей видимости, после ее смерти Васильево унаследовали Чичаговы. Они продолжали жить там, и в конце 1876 г. в метрической книге тоже Михайло-Архангельской церкви с. Погост находится запись о переходе «Софьи Осиповой Чечаговой» из лютеранства в православие28. Мы не знаем, сохранили ли они за собой Васильево в дальнейшем. Как можно видеть по делу о получении С.И. Чичаговой ссуды на покупку имения, к началу XX в. принадлежавшие им владения были уже проданы, и они проживали в Смоленске29. По всей видимости, семейный архив Пестелей мог храниться в семье Чичаговых в Смоленске и мог быть источником ряда вещей и документов — например, портретов Павла Пестеля, которые на выставке в Музее революции в 1925 г. были представлены оригиналами и после этого утрачены и известны только по фотоснимкам.
Анна Александровна Чичагова приняла монашество. Мы не знаем, когда и с каким именем, но достоверно, что после 1917 года проживала в г. Смоленске. В 1922 г. она проходила по делу о сопротивлении изъятию церковных ценностей в Смоленском соборе. В 1937 г. была арестована по делу архиепископа Смоленского Серафима (Остроумова) и в один день с ним и еще несколькими монахинями была 8 декабря 1937 г. расстреляна в Катыни. В 1958 г. все они были реабилитированы30.
Несмотря на репрессии XX века, коснувшиеся потомков Ивана Иосифовича Пуцилло, их потомки по-прежнему существуют, живут в настоящее время в Белоруссии и даже носят ту же фамилию. На настоящий момент это единственные прямые потомки Ивана Борисовича Пестеля.