1813–1814

№ 7 (*1)

Только что я получил ваше письмо, дорогой Поль, от 14-го сего месяца № 7 — я спешу на него ответить сразу же, чтобы вы как можно скорее получили решение, о котором вы у нас спрашиваете относительно вашего перемещения к ген[ерал-]майору Кайсарову³⁷. Я полагаю, что прежде всего вы должны разрешить два основных вопроса, а именно: во-первых – согласится ли ваш начальник граф В[итгенштейн] вас отпустить, и, во-вторых, — действительно ли Кайсаров – тот человек, который вас устроит и который способен отдавать справедливость тем, кто находится возле него. Поскольку я не знаю ни того, ни другого, кроме как по отзывам, я не могу иметь никакого обоснованного мнения. Если граф В[итгенштейн] соглашается охотно, не полагая, что, начав вашу службу под его командованием, вы совершите неудачный поступок, оставшись подле него и позволив узнать себя ближе, и что Кайсарову удастся применить ваши способности с пользой для вас и для службы, тогда я, не колеблясь ни минуты, дам вам свое благословение на исполнение вашего замысла.

Исследуйте хорошенько, дорогой Друг, на местах, не рискуете ли вы //л 13 об. повредить себе во мнении графа В[итгенштейна] как вашего нового начальника, и затем поступайте соответственно. Все остальное зависит от вашего умения. Может быть было бы возможно, чтобы Марченко (*2) (который, кажется, искренне в вас принимает участие) посоветовался бы с гр[афом] Аракчеевым относительно ваших планов — если возможно сделать это без особого затруднения, сделайте это, в противном случае смотрите сами, и принимайте решение, которое вам покажется наиболее осторожным, чтобы не задеть гр[афа] В[итгенштейна]. Причина, которая заставляет вас желать иметь возможность отличиться, разумеется, достойна человека чести, но нужно также, чтобы вы были хорошо уверены, что вы найдете больше или скорее возможности, находясь под начальством Кайсарова, чем оставаясь у гр[афа] В[итгенштейна].

Я еще раз вам повторяю, что я полагаюсь на вашу осмотрительность и опытность. С моей стороны я охотно вам позволяю принимать решение, // л. 14 наиболее подходящее к обстоятельствам, которые нужно всегда согласовывать с вашими вкусами, и никогда не принимать его, руководствуясь последним, не учитывая обычаев.

О Кайсарове вообще говорят много хорошего. Я знал его как плац-адъютанта в Москве, тогда это был уже молодой человек с заслугами, который был повсеместно уважаем. Решайте сами, дорогой Поль, следуя моему совету, и сообщите мне как можно скорее решение, которое вы примете. Я более буду радоваться вашим успехам, чем орденам и наградам, которые они вам принесут. Впрочем, мне было бы приятно иметь сына, который заслужил крест Св[ятого] Георгия. Мне было бы также приятно, если бы вы получили орден Пруссии за заслуги³⁸. В ожидании я буду усердно молить Бога за вас, и мое благословение будет с вами повсюду.

№ 1-ый, который вы не получили, дорогой Поль, был отправлен вам Кати Д[митриевной], которая вручила его вертопраху(*3) Жемчужникову(*4) , и, признаюсь, что я ожидал, что это письмо до вас не дойдет. Мы все еще не получили ваш № 4-ый от Томилова³⁹, // л. 14 об. вы пишете нам, что послали осколок кости, который вышел у вас из раны. Это подтверждает, что вы сообщали нам в письме подробности о вашей ране, которые нам неизвестны, поскольку мы не получили вашего письма. Я уже писал вам в моем предыдущем письме, что Реман предположил, что ваша рана открылась лишь по причине осколка кости, который проложил себе выход.

Вы очень экономны, дорогое дитя, имея до сих пор такую же сумму, какую вы мне указывали. Как только я найду средства, я вам пошлю денег, но, впрочем, если вам будет их не хватать, займите у кого вы сможете и переведите оплату на мое имя.

Мы получили лишь одно письмо от Воло со времени его отъезда - это то письмо, о котором я писал вам, в моем предыдущем письме, уже ровно 16 дней с тех пор, как он уехал.

Обнимаю вас, дорогой Поль, за ваше намерение уступить свою превосходную лошадь Воло, но не предпринимайте ничего, не будучи уверенным, что найдете себе такую же хорошую лошадь. Так как еще более необходимо, как для вашего рода службы, так и по причине //л. 15 вашей раны, чтобы у вас была хорошая лошадь, а не у Воло, который может без нее обойтись и скорее, чем вы, может иметь посредственную лошадь. Он здоров и будет служить во фронте до нового распоряжения.

Маменька чувствует себя лучше, но она еще не окончательно поправилась. — Она также вам пишет и сообщает подробности о всех членах нашей семьи.

Марченко (*5) пересылает мне ваше письмо, на которое я в данный момент отвечаю. Он пишет мне 15-го, а ваше письмо написано 14-го. Он пишет, что лично с вами познакомился, так как вы приходили к нему. Ваше письмо из Вольденбурга, а письмо от Марченко(*6) из Петерсвальде⁴⁰. Он пишет много хорошего о вас, и кажется довольным, что узнал вас лично. Он пишет, что вы хорошо сделаете, держась этих людей (*7), он пользуется большим доверием у гр[афа] Аракчеева, и это умный человек, которому хорошо знакома карта местности, в каковую он достаточно посвящен.

Прощайте, мой милый Друг, никогда не забывайте, что все //л. 15 об. зависит от Всевышнего, и лишь к нему одному мы должны обращаться, лишь от Него мы должны всего ожидать, и ничто не принесет нам никакой пользы, если это исходит не от Него, и нужно, чтобы Он благословил наши действия, если они должны служить на наше благо. Поэтому, лишь обращаясь к Нему, должны мы начинать все, что мы предпринимаем. Ему поручаю я вас, благословляя вас всем сердцем и нежно-нежно вас обнимая.

№ 8 (*1)

Последнее из ваших писем, дорогой Поль, которое до нас дошло, это № 8 из Вальденбурга от 16-го прошлого месяца. Мы получили его в срок, так же как и все письма, которые вы нам отправляли через Марченко(*2) , таким образом из 8-ми номеров, что вы нам написали, нам не достает лишь № 4, отправленного через г[осподи]на Томилова, которого я не смог обнаружить. Есть один офицер с такой фамилией, к которому я обратился, но оказалось, что он находится в Петерб[урге] с янв[аря] месяца, и что он прибыл после взятия Полоцка, где он был тяжело ранен, и этот самый Томилов мне сказал, что есть еще один с его фамилией, но тот должен находиться в армии⁴¹. Мне очень досадно, что мы не получили вашего письма, мой дорогой Поль. Последнее, что вы нам писали, доставило мне большое удовольствие. Я увидел там с большой радостью ваш образ мыслей, и как вы рассудительны, мой милый друг. То, что вы пишете по поводу невозможности получить разрешение на поездку к вашей бабушке, как нельзя более верно, и я совершенно //л. 16 об. с вами согласен. Это может повредить вам во мнении Имп[ератора], и вы ничем не сможете быть полезны вашей бабушке⁴². Все, что вы можете сделать в этом случае, это написать ей, если вы найдете подходящий способ, чтобы засвидетельствовать ей ваши сожаления о невозможности ее навестить.

Воло пишет нам из Вильны от 19-го прошлого месяца. Его путешествие идет очень медленно. Он кажется очень расстроенным тем, что разлучен с нами. Он вынужден много тратить на путешествие, и у него менее средств, чем я хотел бы ему дать!! Начальники принимают его как обычного офицера, и это кажется ему еще странным. Я не против, чтобы он к этому немного привык, и чтобы он научился субординации, которой всегда до крайности пренебрегали в Пажеском корпусе. Все, что вы пишете мне о нем, дорогой Поль, в вашем письме, меня трогает и вновь подтверждает, что вы превосходный юноша и хороший брат. Я убежден, что для него было бы прекрасно, если бы он был с вами при гр[афе], вашем начальнике. Не было ли бы возможным, чтобы он взял его к себе //л. 17 как офицера-ординарца или каким-нибудь еще уместным образом. Если вы найдете, мой милый друг, что это может быть выполнимо, вручите прилагаемую записку Графу и просите его также и от себя (*3). Я уведомил об этом Воло. Если граф Воронцов согласится взять его как адъютанта, это было бы еще лучше, но мне кажется, что одно другому не мешает. Но если, напротив, вам покажется, что это мешает, не передавайте моего письма Графу. В целом я полагаюсь на ваше умение вести дела и на то, что вы найдете сами наиболее полезным для вашего брата, и я посылаю вам мое письмо лишь на тот случай, если вы найдете, что оно может быть полезным образом использовано. Если же оно не будет полезно, порвите его и дайте мне знать, что вам удалось устроить для блага вашего брата. Он в настоящий момент находится в резерве, т.е. под командованием Беннигсена⁴³, но это еще не вполне достоверно, так как говорят, что гвардейские части более не находятся в резерве, и что их уже отправили в основную армию. Я узнаю это на днях в точности. //л. 17 об.

Меня обрадовало ваше объяснение относительно старшие(*4) адъют[анты], и я очень рад за вас. Граф Местр⁴⁴ таким образом не является адъютантом Графа?

Не забудьте письмо и пакет для Пашкова. Его мать устроит вам великую войну, если вы не исполните как следует ее поручения; это женщина решительная, как вам известно⁴⁵.

Если на моих письмах лежит отпечаток грусти, мой дорогой Поль, я огорчен этим, так как мне не хотелось бы, чтобы вы полагали меня очень грустным. Впрочем, вы меня знаете, так же как и обстоятельства, в которых я нахожусь по разным отношениям. Действительно нечему радоваться, но с другой стороны вам известно также, что я не всегда в огорчении, и что моя вера во Всевышнего дарует мне покой, и что я спокоен, говоря в общем.

Маменька находится в деревне. Я бываю там чаще, чем в предыдущие годы. Обычно я приезжаю в пятницу к обеду, и я остаюсь там пятницу, субботу, и //л. 18 я возвращаюсь в город лишь в воскресенье после ужина. Кат[ерина] Дм[итриевна] также обитает здесь – но я не буду рассказывать вам о семейных делах, это сюжет, который маменьке угодно самой вам изложить.

Все ваши знакомые вспоминают о вас самым лестным образом и передают вам свои наилучшие пожелания. Я же вас нежно обнимаю и благословляю от всего сердца.

/Е.И./

Я не пишу вам отдельного письма, милый мой друг, по 3-м причинам, как г[осподи]н Пиме⁴⁶.

1. Совершенно разделяя мнение папеньки, я могу сказать лишь amen на все, что он вам пишет, не имея нужды повторять это самой.

2. Раздел маленьких заметок или дела семейные и общественные настолько однообразен и ограничен, что о нем нечего в особенности сказать; и 3-е — полагаю, что могу воспользоваться этим остатком бумаги, который предоставляет чистое поле всему, что мне хотелось бы вам сказать.

Хорошенько все взвесив, я не могу удержаться, чтобы не повторить вам, мой дорогой //л.18 об. Поль, то, что папенька уже вам сказал, то есть, что я, как и он, до крайности довольна вашими письмами, вашим образом действий и всей вашей дорогой Особой. Я вас прошу только прибавить к вашему ответу на это письмо небольшой особый раздел для меня, который содержал бы подробности о том, как вы приняты всем вашим окружением и в доме графа. Нет ли чего-нибудь особенного; с вами обращаются и судят как и всех других или существуют какие-либо «более» и «менее»?

Поручения, исполнителем которых вы были от имени двух имп[ератриц]⁴⁷; и все эти письма, которые вы доставили гр[афу] В[итгенштейну], должны были доказать ему, что с вами обращались и судили о вас отнюдь не как о всех других вашего возраста и вашего чина.

Как, в общем и в частности, обходилась с вами графиня?⁴⁸ Вспомнила ли она, что уже знала вас раньше? Я удивлена, что она не отвечает мне; мое письмо было достаточно любезным, чтобы заслужить ответ, и ей должны быть не более затруднительно ответить мне, чем герцогине Вюртембергской⁴⁹ и импер[атрице] Елиз[авете]; у меня также недостаточно самомнения, чтобы полагать, что мой стиль мог затруднить ее стиль; поэтому я полагаю, что вначале она была занята, затем ленива, а затем она забыла, что, впрочем, не особенно лестно. — Так и быть (*5), — говорит Софи, которая обнимает вас крепко, чувствует себя хорошо и ведет себя примерно. То же самое и Александр. Мадам Катерина передает вам самые братские приветы, а Аннетта⁵⁰ делая монастырский реверанс и опуская глазки, говорит: «Дядюшкам Павлу Ивановичу и Влад[имиру] Ив[ановичам] — прошу кланится»(*6) мэтр Николай⁵¹ произнес передо мной большую речь, чтобы доказать мне, что это лишь от избытка чувств, он не мог мне ничего сказать, //л.19 чтобы я вам передала, что он меня просит тем не менее в этот раз сказать вам... очень много всего, и, между прочим , что он ежедневно поминает тебя в своих молитвах к Спасителю(*7) но, что вообще говоря, если я отдаю должное его чувствам, я всегда буду говорить за него, без того, чтобы он сам мне что-нибудь сказал. Иван Карлович⁵¹ очень болен горячкой. Мад[ам] Нагель очень благодарит вас за то, что вы ее помните и за хорошие известие о ее сыне⁵³. Она просит вас передать ему еще одно письмо, которое она собирается нам отправить. Она полагает, что он способен вовсе вам не ответить, потому что он не будет знать, как за это взяться, ни кто вы такой, ни как попросить у вас денег. Кажется, что молодой человек не особенно ловок(*8) , но его мать вас очень любит и я тоже. Мад[ам] Брайткопф⁵⁴ вновь передает вам привет. Вы ошибаетесь, мой дорогой, полагая, что старший Альбрехт получил полугодичный отпуск по состоянию здоровья. Это младший, гусар. Марченко нам говорит, что он получил тысячу рублей, чтобы лечиться, я уж не знаю, на каких водах, а старший не болен⁵⁵, по меньшей мере, здесь никто об этом не знает. Реману нужно много вам сказать. Он начал было писать вам еще у меня; но из-за неловкого пореза капли крови попали на письмо, наполовину написанное, он в ярости его смял, сунул в карман и сказал, что напишет вам в другой раз. Я уже несколько дней его не видала, потому что он постоянно ходит от Ивана Карлов[ича], который очень болен, к мад[ам] Нарышкиной, жене гофмаршала⁵⁶, которая проживает //л.19 об. на 14-й версте по Петергофской дороге, и которая тоже очень плоха, а от мад[ам] Нарышкиной к Ив[ану] Карл[овичу]. В промежутках ему нужно посещать некоторых других больных и ходить на Аптекарский остров навещать свою жену, которая в интересном положении(*9)⁵⁷. Поскольку он не любит, чтобы об этом говорили, не пишите об этом ничего в ваших письмах, он так жаден на новости о вас и на ваши письма, что он вырывает их у нас чуть ли не из рук, чтобы их прочесть, если только я не сажусь напротив него, чтобы между нами был стол, чтобы прочесть ему основное. Он вас любит и очень уважает; он очень любит также Воло.

Не имея ничего сказать, вот я уже исцарапала 3 большие страницы, и все еще не закончила. Я скажу вам еще, что Sepele (*10) Нагель был так доволен, увидев ваше повышение как подпоручика в газетах⁵⁸, что он сказал, что если бы он был маршалом и эгоистом в одно и то же время, он повышал бы вас в чине каждую неделю. Его жена угостила его третьим ребенком, о рождении которого мать узнала здесь от посторонних⁵⁹.

Кат[ерина] Дм[итриевна], которая проживает здесь уже с неделю, чаще бывает с нами, чем я могла бы предположить, хотя она ездит в город каждый день. Мы вовсю пользуемся хорошей погодой, которая держится уже две недели. Мое ухо в порядке. — Никаких известий от моей бедной маменьки! - Вы ошибаетесь, мой милый друг, полагая, что я грущу: это бывает иногда, когда я размышляю; но я стараюсь размышлять как можно меньше. Я смотрю на ваш портрет⁶⁰, читаю ваши письма, молюсь, и я спокойна и даже иногда довольно любезна, в особенности, пока продолжается перемирие⁶¹. Прощайте, дорогой-дорогой Поль, я вас нежно обнимаю, благословляя ваc как ваша лучшая подруга и самая нежная мать. //л. 20

/И.Б./

P.S. Я пишу вам эти строки, мой дорогой Поль, без ведома вашей дражайшей маменьки, если вы будете мне на это отвечать, пишите тоже на отдельном листке, чтобы она ничего не знала. Поскольку письмо, которое вы отправили мне для Воло, уже не застало его здесь, я принял решение его вскрыть, разумеется, не из любопытства, но чтобы узнать, не даете ли вы ему советов относительно его путешествия, которые было бы полезно мне узнать. Я обнаружил, что вы, должно быть, серьезно страдаете от вашей ноги, так как вы собираетесь ехать в коляске, и вы не в состоянии ехать верхом на лошади, которую вы купили. Я был этим весьма чувствительно удручен, и я ничего не сказал вашей матери, которая была бы в еще большем беспокойстве. Ей достаточно уже того, что вы находитесь в армии, и если она узнает еще о состоянии вашей раны, что станет с нею. Сообщите мне откровенно, мой милый друг, о вашем состоянии. Не зная, что с вами происходит, я только более беспокоюсь. Я могу лишь молить Бога о вашем полном выздоровлении и я делаю это от всей души. //л. 20 об. Что же касается поручения, которое вы даете Воло, купить вам хомуты(*11) для 4 лошадей, запрягаемых в коляску, я исполню его в точности, но не знаю, каким образом вам их доставить. Я уже этим занимаюсь, и если я найдут способ, я вам отправлю их сразу же. Я очень тороплюсь закончить письмо. Прощайте же, дорогой Поль. Я прижимаю вас нежно к сердцу.

№ 9 (*1)

Последнее письмо, которое я написал вам, дорогой Поль, датировано 8-ым сего месяца № 8. С тех пор я имел удовольствие получить два ваших письма, № 4 от 9-го июня, которое г[осподи]н Томилов вручил мне лично, и № 9 от 24 июня от г[осподи]на Марченко⁶². Оба письма доставили мне огромное удовольствие, и я тороплюсь на них ответить. Тысяча благодарностей, мой милый Друг, за все пожелания, которые вы мне сделали по поводу моих именин. Я знаю ваши нежные чувства ко мне, и я совершенно убежден в искренности ваших пожеланий. Я сделал такие же горячие пожелания в тот же день вам, мой милый Друг. Каждый день я поручаю вас покровительству Всевышнего. Он единственный покровитель для человека чести и совести. Люди, разумеется, таковыми не являются. Отдавая должное действительным заслугам человека чести, патриота, который ревностно служит отечеству, они, по существу, его не любят. Вот весьма грустный опыт, который для меня подтверждается каждый день, и к которому вы должны привыкнуть со временем, мой милый друг. Так как вы тоже человек чести и, следовательно, //л. 21 об. верный слуга вашего Отечества и усердный подданный вашего государя. Вы провели день 24-го июня (день, когда вам исполнилось 20 лет) в одиночестве. Вы предались размышлениям, и мне кажется, что я читаю в вашем сердце. Я думаю, что среди многих размышлений, которым вы предавались, вы думали также, что не так уж блестяще быть подпоручиком в вашем возрасте. Если вы сравните себя со многими другими, которые вас не стоят, и о которых можно сказать в подметки вам не годятся (*2) — вы часто найдете, что вы остались в задних рядах. – Всегда так случалось и со мной, несмотря на это я всегда находился по прошествии некоторого срока наравне со многими, имевшими сильных и влиятельных покровителей - которые совершили все необходимые низости, чтобы преуспеть, и единственное, в чем я был также всегда выше их, это то, что меня уважали повсюду, где бы я ни появился, и что я мог уважать сам себя, а они, напротив, //л. 24 чувствовали во всех значительных случаях мое превосходство, которое происходило не от моего высокомерия (которого я не знаю), но мое внутреннее достоинство производило на них такое действие. Существуют ли ранги и награды, которые стоили бы этого чувства, так необходимого для человека чести. Выполняйте всегда ваш долг, подобно ему (*3). — Поручите себя воле Всевышнего, и будьте уверены, что все, что может быть вам полезно, придет к вам в тот момент, когда вы меньше всего этого ожидаете. — Подробности, которые вы сообщаете о вашей службе в целом, и частности, касающиеся некоторых личностей, наиболее отличившихся по военной службе, хорошо подтверждают, что настоящая заслуга везде находит завистников и всегда с трудом пробивает себе дорогу, но поверьте мне, дорогой Друг, что в конце концов она одерживает верх. Опыт достаточно это подтверждает в течение этой войны. Я не вхожу ни в какие объяснения этих подробностей из предосторожности. Я удовольствуюсь тем, что скажу, что я ежедневно вижу //л. 24 об. в гражданской службе то, что вы наблюдаете теперь в военной. Вспомните, мой друг, то, что я вам так часто повторял, что необходимо привыкнуть к субординации и уметь подчиняться даже тем начальникам, которых вы не можете уважать. Вы меня понимаете и знаете, что это никоим образом не касается вашего теперешнего начальника, который пользуется всеобщим уважением, и которому всякий человек чести отдает должное как человеку чести, который спас свое отечество, оказав ему услугу, которую оно никогда не может забыть. Вот, мой милый Друг, все, что я могу ответить вам на ваше письмо № 4, которое мне вручил Томилов.

У нас говорят только о мире⁶³. Никто из правильно мыслящих его не желает из опасения, что он будет благоприятен лишь в настоящий момент, а не впоследствии. Как доверять словам и договорам чудовища, которое побеждает лишь коварством и самым отвратительным деспотизмом. Он в момент заключения договора думает лишь о том, как извлечь пользу, в то время когда //л. 22 его союзники будут считать его своим другом. Большая часть его друзей понесла самые большие потери и была совершенно разорена во время их союза с этим чудовищем. Будем же молить Бога. – Лишь Он один может положить конец бедствиям, которыми переполнилась вселенная с тех пор, как это чудовище управляет Францией!!!

Воло писал нам в последнюю очередь из Слонима⁶⁴ 3-го сего месяца. Он удручен тем, что остается в резерве по приказу ген[ерала] Кологривова⁶⁵. Несмотря на то, что он превосходно его принял по рекомендации кн[язя] Лобанова⁶⁶, который взял Воло под свое особое покровительство и который ответил мне на мое письмо, где я его ему рекомендовал, весьма удовлетворительным образом. Мне было бы крайне приятно, если бы он мог находиться вместе с вами подле вашего Графа. Но я боюсь, что будет трудно это устроить — по этой причине. Воло — плохой эконом, он купил двух лошадей за 800 руб. в Белостоке⁶⁷ и, как он говорит, прибыв с этими лошадьми в Слоним, он предполагает, что это будут упряжные лошади. — Если так, то какая огромная цена!!! Он заказал себе воротник и //л. 22 об. панталоны в Белостоке, хотя он был полностью одет и экипирован здесь. Таким образом у него осталось лишь несколько червонцев. — Вы видите, мой милый друг, что он не умеет вести дела так, как вам это удается. Еще одна причина желать, чтобы он находился вместе с вами и под вашим руководством. Я действительно тронут вашей братской нежностью по отношению к Воло. Он пишет в своем письме, что у них также говорят постоянно о мире, и он этим раздосадован, так как ему любопытно было бы подвергнуть свою храбрость испытанию. — Вот его собственные слова. Когда будет из чего, я пошлю вам денег, мой дорогой Поль.

Если граф Витгенштейн не сможет взять к себе Воло – не смог ли бы это сделать князь Репнин⁶⁸? Я препоручаю это дело на ваше усмотрение и на ваше умение.

Я не пишу вам ничего о нашей скромной семье – Маменька взяла на себя сообщить вам все подробности. Мы все здоровы. Мы хорошо проводим время в деревне, Александр и Софи в особенности этим довольны. //л. 23 Я по-прежнему посылаю вам письма через Марченко (*4) , поступайте и вы так же. Это наиболее верный способ, так как мы не потеряли ни одного письма, таким образом пересланного.

Прощайте, мой милый Друг. Я прижимаю вас к сердцу, обнимая вас и благословляя всей душой, в которой вы занимаете весьма почетное место.

Р.S. Смерть моего кузена Крок⁶⁹ доставила мне весьма чувствительное горе. Это был благородный человек, один из тех наших родственников, которые делают нам честь. Чего нельзя сказать про многих из них.

Мой брат Никол[ай] Борис[ович] просит меня передать вам уверения в его нежных к вам чувствах. Андрей Борис[ович] был представлен к новой награде, так как он отличился в одной из компаний на Кавказе⁷⁰. Вот письмо для г[осподи]на Чагина⁷¹ в ответ на то, которое вы мне послали и которое я доставил.

№ 10 (*1)

Лишь позавчера, мой дорогой Поль, ваше письмо № 11 от 9-го сего месяца до меня дошло, и я спешу на него ответить. Я начну с того, что нежно вас обниму, уверяя вас, что у меня были слезы на глазах от удовольствия, видя, с какой деликатностью вы настаиваете, чтобы я послал деньги скорее вашему брату, чем вам, желая меня уверить, что вы в них не нуждаетесь. Это великодушие с вашей стороны, мой друг, весьма достойно вас. Благородство вашего характера и достоинство вашей души всегда доставляли мне большое удовольствие. Да будет угодно Богу, чтобы вы сохранили навсегда такой образ мыслей, и вы всегда будете пользоваться всеобщим уважением. Я свидетельствую вам с огромным удовольствием мое глубокое удовлетворение благородством вашего характера, и, полностью отдавая должное тем хорошим качествам, которые я в вас знаю, я тем не менее присоединяюсь к вашей дражайшей маменьке насчет того, что она пишет вам в письме, которое я здесь прилагаю, о легкости, с которой вы слишком далеко заходите под впечатлением, которое производят на вас речи тех, кто пользуется вашим доверием. Я нисколько не сомневаюсь, что это весьма уважаемые личности, но, поскольку они люди, они не могут //л. 25 об. быть совершенными. И маменька очень хорошо говорит, что неудовольствие или даже несправедливость не должны заставлять нас изменять так же легко хорошее мнение, которые мы имеем о ком-либо, в особенности о тех людях, с которыми мы вынуждены жить, и от которых обстоятельства делают нас более или менее зависимыми. Пусть только дружеские замечания, которые нежность диктует вашим родителям, не помешают вам говорить с ними откровенно, и высказывать им все, что вы думаете. Есть ли существо в мире, которое могло бы так же желать вам блага, как ваши родители. Вы — их счастье, вы — все для них. Никогда не забывайте об этом, мой милый друг.

Я весьма удручен тем, что Воло остается в резерве, не столько потому, что он не сможет воевать, сколько потому, что он находится вдали от вас. А этому милому юноше необходим друг, который бы руководил им. Я написал по этому поводу Марченко(*2), и если вы увидите его, поговорите с ним, каким образом было бы возможно перевести Воло к вам, чтобы это не послужило причиной неудовольствия императора и великого князя⁷², от которого Воло зависит более, чем вы, служа в кавалерии.

Перемирие прекратится 4-го августа, по всей видимости, //л. 26 война возобновится более мощно, чем когда-либо. Это желание всех людей доброй воли, так как, кажется, что, упуская теперь благоприятный момент, мы никогда не уничтожим чудовища, которое опустошает целый мир!! Господь благословит, без сомнения, наши войска, которые служат во имя общего блага. Мне представляется невозможным, чтобы армия под командованием ген[ерала] Беннигсена присоединилась бы к вашей. Одна из причин, которые заставляют меня в этом сомневаться, это также наименование этой армии польская⁷³ — по какому поводу дали ей это имя, если не имели каких-либо последующих намерений относительно нее, которые нам неизвестны.

Вы имеете полную свободу действий относительно ваших намерений насчет Кайсарова, лишь бы вы соблюдали те предосторожности, о которых я писал вам подробно в одном из своих писем, которые вы уже получили. Старайтесь, мой милый друг, заслужить благосклонность своего генерала. Он имеет такую репутацию, что было бы крайне огорчительно, если бы вы не пользовались его покровительством.

Прощайте, мой милый друг, я вас очень-очень нежно обнимаю. Я так же вас люблю, благословляю вас от всего сердца, в котором вы занимаете одно из первых мест. Я препоручаю вас Всевышнему в моих ежедневных молитвах. Не забывайте, дорогой друг, что наши //л. 26 об. тревоги за вас возрастут, если враждебные действия возобновятся, и пусть ваши письма будут бальзамом для души ваших родителей.

Прощайте еще раз, мое дорогое и любимое дитя.

№ 11 (*1)

Хотя я до крайности занят, я не хочу посылать вам письма, здесь прилагаемые, не сказав вам по крайней мере двух слов, мой дорогой Поль. Ваши последние письма доставили мне очень-очень большое удовольствие. Они подтверждают, что вы такой же хороший сын, как и брат, и ваша тщательная экономия достойна моего восхищения. Вы не только умеете довольствоваться тем немногим, что я смог вам уделить, но вы хотите даже помогать вашему брату. Если бы вы видели, как я читал ваши письма, дорогое дитя, вы были бы тронуты чувствами, которые они произвели в моем сердце. Каждый день я молю Бога за вас и благословляю вас от всей души. Господь направит вас и поддержит вас в ваших принципах чести, порядочности и нежности по отношению к вашим родителям и братьям. – То, что вы мне пишете в записке, отвечая на мой вопрос о состоянии вашего здоровья, доставило мне большое удовольствие. Продолжайте сообщать мне о себе со всей откровенностью, которой я заслуживаю тем участием, которое я в вас принимаю. Реман уверяет меня, что ваша другая болезнь, которая не является следствием вашей службы Отечеству, не означает ничего, и что все врачи, которые скажут вам, что эта болезнь венер… (*2), будут неправы. Это всего лишь следствие слабости, которая перешла на поврежденные части. Если вы будете их укреплять, и не подвергаться более //л. 27 об. новым несчастным случаям, эта болезнь пройдет сама собой. Ранение не имеет никакой связи с этой болезнью, которая не будет иметь никаких последствий, если вы будете беречь себя⁷⁴. Ваша рана будет полностью вылечена, если осколки, которые отделились от кости, все выйдут, и Реман уверяет, что вы будете владеть ногой так же, как и до ранения⁷⁵. Я не могу скрыть от вас, что возобновление войны причиняет мне новые тревоги за вас. Господь наш единственный защитник — да хранит он вас!!!

Я не знаю, куда нужно писать Воло. Последнее письмо было из Варшавы, и он там пишет сам, что не может мне сообщить, куда я должен писать ему. Я решу, пожалуй, пересылать ему письма через ген[ерала] Беннигсена, под командованием которого, как я предполагаю, должен находиться его эскадрон.

Маменька сообщает вам все необходимые подробности в своем письме, так что мне нечего к этому добавить.

Я передал аккуратно все письма, которые вы мне прислали, вот расписка в получении письма Чагин для Сипягин(*3)⁷⁶, который отсутствовал, //л. 28 и посему его письмо было вручено управляющему дома. Прощайте, дорогой друг, мой нежно любимый Поль. Прижимаю вас к сердцу и нежно обнимаю.

№ 12 (*1)

Вы превосходный человек, мой дорогой Поль, поскольку вы написали нам сразу же после сражений, в которых вы принимали участие. Ваше письмо от 19-го прошлого месяца № 17 (последнее письмо, которое мы получили) прибыло в момент, когда официальные сообщения о сражениях стали известны здесь. — Судите, дорогое дитя, по той нежности, которую мы к вам питаем, как мы были счастливы узнать, что вы здоровы и что вы перенесли войну и все бедствия, которые ее сопровождают, не будучи ни раненым, ни больным. На коленях возблагодарил я Всевышнего и благословил вас от всего сердца. Блистательные сражения, выигранные нами, а также австрийскими войсками вместе с нашими, доставили здесь огромную радость⁷⁷. Барклай отличился и был вознагражден беспримерным образом⁷⁸. Я желал бы для вас и для вашего Генерала, чтобы его армия также имела бы возможность отличиться. То, что запоздало, еще не потеряно, и гр[аф] Витг[енштейн] не из тех, кто упускает благоприятный случай. Нет, он будет его искать и найдет. //л. 29 об. И тогда мой дорогой Поль получит на свою долю вознаграждение, которому он обязан своими заслугами и тем, что находится подле выдающегося генерала, по меньшей мере я на это надеюсь.

Но то, о чем я особенно молю Всевышнего для вас – это здоровье и спокойствие души.

Насколько вы успокоили нас своими письмами, дорогой Поль, настолько же молчание Воло беспокоит меня, начиная с 26-го июня (которым датировано его последнее письмо). Мы не только не имеем никакого известия о нем, но и не знаем даже, где он находится, в каком корпусе и под командованием какого генерала. Я уверен, что ему не хватает денег, и я не знаю, куда их ему послать и к кому адресовать, чтобы он мог их получить. Я дрожу, как бы он не был болен и не находился лишенным всего, нуждаясь в помощи и не имея средств себе ее обеспечить.

Я пишу вам мало, поскольку ваша дражайшая маменька хочет сама сообщить вам все подробности, которые могут вас интересовать. Мне остается лишь сказать вам, что я повторяю благодарности //л. 30 за то, что вы нам пишете часто, и прошу вас делать то же и впредь. Вы не можете вообразить себе радость, которую мы испытываем все, получая ваши письма. — Ваша бедная маменька не имеет ни минуты покоя с тех пор, как вы и Воло нас покинули. И это весьма чувствительно отражается на ее здоровье. Как только заговаривают о каком-либо происшедшем сражении, она дрожит, и слезы появляются у нее на глазах. — Если же она получает от вас письма, то она становится весела на пару дней.

Прощайте, дорогой друг. Я нежно прижимаю вас к сердцу и благословляю от всей души.

№ 13 (*1)

Отвечаю на ваше последнее письмо из Кульма⁷⁹ от 6-го сего месяца, мой дорогой Поль, прочитав его, я поторопился возблагодарить Всевышнего за то, что он даровал вам хорошее здоровье, и ваша нога подает надежды к полному выздоровлению. Все, что вы сообщаете, мой милый друг, о ходе дел со стороны кн[язя] Шварценберга⁸⁰, кажется достаточно очевидным, и без наших дорогих соотечественников, русских, ничего не совершилось бы, даже прусские войска, которые с такой доблестью сражаются, не сделали бы того, что они делают, без нас. Я весьма удручен тем, что обстоятельства, видимо, связывают руки вашему Ген[ералу]. Он столько совершил в прошлогодней войне, что никто не сомневается, что он заставил бы еще больше о себе говорить, если бы обстоятельства, точнее Австрийцы, действовали бы с такой же активностью, как и другие союзники⁸¹. Да защитит Господь наше дело и в особенности добрых русских. Не может и быть иначе, пока наш превосходный монарх верит в Бога и полагается во всем на него. Прошлый год хорошо подтвердил, то Он //л. 31 об. c нами. Будем же и впредь молить Его о помощи, и призывать Его во всех наших предприятиях!!!

То, что вы пишете о вашей службе в должности адъютанта, все это весьма просто, никогда не бывало иначе и всегда будет так же. Те, кто умеют угождать, всегда имеют преимущество перед теми, кто этого не делает. Но нужно также ставить себя на место людей, вы сами были бы более склонны к тому, кто выказывает более поспешности, чтобы вам угодить. Есть вполне благородные способы угождать тем, кто может быть нам полезен. Не нужно пренебрегать этими способами, мой милый друг. Служба прежде всего, но небольшими любезностями, которые человек чести может себе позволить, не нужно пренебрегать. Вы достаточно хорошо меня знаете, мой дорогой Поль; что ж! таков, каков я есть, я никогда не упускал возможности оказать //л. 32 услугу и выказать уважение моим начальникам, которые не входили в мои обязанности как подчиненного. Возраст и разные другие обстоятельства сделали меня менее щепетильным по прошествии нескольких лет. Может быть, я даже слишком мало щепетилен. Может быть, я даже неправ. Но, впрочем, не отчаивайтесь, мой дорогой друг, видя вознагражденными тех, кто заслуживает этого меньше вас. Мой собственный пример должен вас утешить. Я часто видел себя в своей службе позади многих других. Но по прошествии некоторого времени я вновь видел себя не только сравнявшимся с ними, но даже и превзошедшим их. Человек чести исполняет свой долг, а все остальное приходит само собой с Божьей помощью. Я говорю вам все это, мой дорогой и милый друг, чтобы вы не отчаивались. Молодой человек с вашими способностями и вашим образом мыслей может принести огромную пользу на службе Отечеству, и было бы чувствительной потерей для службы и //л. 32 об. большой неудачей для вас, если обычный для этого мира порядок вещей приведет вас в отчаяние. Я препоручаю вас Всевышнему и благословляю всем сердцем, благодаря Бога за то, что он даровал мне такого сына, как вы!!!

Поскольку маменька сообщит вам все необходимые подробности о нашем скромной семействе, мне больше нечего добавить. Кроме того, что неведение относительно местонахождения Воло меня сильно тревожит. Я писал об этом кн[язю] Лобанову, б[арону] Бенинсену и кн[язю] Горчакову⁸², написал также этому последнему, чтобы получить у него необходимые сведения.

Прощайте, дорогой Поль, я прижимаю вас к сердцу и благодарю вас за то, что вы нам так часто пишете, и прошу вас продолжать то же и впредь, так как ваши письма действительно составляют счастье вашей матери и мое.

№ 14 (*1)

Отвечаю на ваше последнее письмо от 10-го прошлого месяца⁸³, мой дорогой и милый друг Поль. Всякий раз, что я получаю ваше письмо, я благодарю Бога за то, что Он сделал вас моим сыном. Я как нельзя более доволен вами, и я молю Всевышнего хранить вас, благословляя от всей души. Засим я вас нежно обнимаю.

Вы узнаете из маменькиного письма, здесь прилагаемого, что мы наконец получили известия от Воло. Слава Богу, он здоров. Он совсем еще ребенок, этот милый юноша, несмотря на свой серьезный вид. Его письмо написано ребенком 14-15 лет. Я не был неправ, не желая, чтобы он поступил на службу раньше, и даст Бог, чтобы я не раскаялся, позволив ему выпуститься теперь. Его умственные и физические силы еще очень неразвиты. Я послал ему последние деньги через г[осподи]на Марченко, прося его передать их ему, как только представится возможность. //л. 33 об. Это составляет 80 червонцев по 12 руб. 60 коп, что составляет 1008 руб⁸⁴. Ваша экономия вызывает у меня восхищение, дорогое дитя, но я очень прошу вас тем не менее, как только вам понадобятся деньги, занять, у кого вы можете, и указать мне сразу же, кому я должен их передать или же переслать, чтобы погасить сделанный вами долг. Вы можете таким образом занять тысячу рублей, которую я найду способ выплатить незамедлительно. Может быть, ваш Генерал сам захочет послать денег своим детям⁸⁵, тогда пусть он даст их вам, а я выплачу их здесь при первом же уведомлении с вашей стороны.

На днях прибыл сюда г[осподи]н Рихтер⁸⁶ — полковник гвардейских егерей. Он тяжело ранен и еще долгое время не сможет владеть рукой. Он рассказывал нам о вас, но его сведения устарели, так как они относятся к времени перемирия. Все новости о ходе политических дел //л. 34 и в частности о поведении наших войск таковы, что нужно гордиться своей принадлежностью к русской нации. Наше Отечество создает себе отныне славную репутацию, и доброта и справедливость нашего Государя позволят ему занять в истории почетное место. По всей видимости, этот год положит конец многим бедствиям, и, кажется, Бонапарт приближается к своему концу. Да избавит нас Господь от этого чудовища!!!

Сегодня погребение ген[ерала] Моро⁸⁷ состоится в католической церкви. Мнения о его поведении в конце концов разделились. Что касается меня, то я придерживаюсь вашего мнения, которое не разделяет маменька и еще менее Реман.

Прощайте, мой дорогой Поль, я тороплюсь закончить это письмо, поскольку я должен отправить его этим же утром с Фельдъегерем в армию, адресовав его г[осподи]ну Марченко. Я пишу в то же время Воло, которого я настоятельно прошу сразу же вам //л. 34 об. сообщить о себе. Этот милый юноша – вертопрах самый серьезный, каких я знаю.

Я обнимаю вас тысячу раз очень нежно, мое дорогое дитя.

Р.S. Вот расписка о письме для гос[пожи] Сипягиной⁸⁷, которое получил ее управляющий.

№ 15 (*1)

Вчера утром я имел удовольствие получить ваше письмо из Анненберга⁸⁹ от 21-го прошлого месяца. Я крайне удручен, мой дорогой Поль, новым несчастным случаем, который с вами произошел. Я им более огорчен, чем вы можете себе представить, мой милый друг. Я уверен, что вы вновь много страдали, и что вы от нас это скрываете. Мы условились, дорогой Поль, что вы будете со мной откровенны, и что вы не будете скрывать ничего из того, что с вами может случиться, даже зловещего. Что вы мне напишете на отдельном листке, чтобы ваша мать не узнала того, что могло бы ее слишком сильно удручить. Вы не сообщаете никаких подробностей, и это меня тревожит. Я вижу по вашим письмам, что вы не испытываете ни довольства, ни счастья. Это разрывает мне сердце. Я хотел бы, чтобы все благородные люди, в полном смысле этого слова, были бы счастливы, ибо они единственные, кто умеет служить своему господину и отечеству, и (благодаря Всевышнему) вы из их числа!!!

Каждый день я поручаю вас Провидению и молю Его приободрить вас, чтобы ваши горести, зачастую даже весьма чувствительные, //л. 35 об. необходимые на службе для всякого благородного человека, не приводили бы вас в отчаяние, и чтобы вы имели все величие души, необходимое для выполнения вашего долга, не приходя в отчаяние, несмотря на все несправедливости, до такой степени неотделимые от нашего существования в этом низком мире. Эти несправедливости являются самым лучшим подтверждением тому, что Провидение предназначило нам иное существование после того, которое мы ведем здесь. — Иначе Оно также было бы несправедливым, и горе тому, кто осмелится это предположить!!!

Вы пишете мне в своем письме о болезни Ген[ерала] Барклая де Толли⁹⁰ и о значительном продвижении генералов, которое имело место⁹¹. — С моей стороны я не говорю ничего, а пишу и того меньше!!! Впрочем, дела идут как нельзя лучше. Имп[ерато]р играет роль как нельзя более блестящую, и никогда еще он не был так прославлен своей принадлежностью к русской нации, как в теперешний момент. — Да благословит Господь нашего превосходного Государя и его войска, вот моя горячая молитва, //л. 36 а в остальном все пойдет хорошо, нынешний ход войны подтверждает, что Провидение желает нам помочь и положить конец ужасам опустошителя вселенной Бонапарта.

Я только что узнал, что имело место значительное повышение в гвардейских частях, тех, которые участвовали в сражении при Кульме, поскольку ваш полк не был в их числе, вас это не может коснуться. Господь все делает к лучшему.

Маменька напишет вам и сообщит вам все подробности, которые нас касаются, так что я не буду об этом писать. Воло писал нам 26-го прошлого месяца по ст[арому] ст[илю] из Геркау⁹², он должен находиться в основной армии, так как он присоединился к своему полку вместе с Эскадроном, в котором он находится. Даст Бог, вы сможете с ним увидеться.

Прощайте, мой дорогой Поль, я вас очень нежно обнимаю, по-прежнему вас люблю и благословляю от всего сердца.

№16 (*1)

Генерал-адъютант Голен[ищев]-Кутузов⁹³ прибыл сюда 22-го сего месяца по ст[арому] стилю с блистательной новостью о грандиозных успехах объединенных армий под Лейпцигом⁹⁴. Я плакал от радости, а мое сердце трепетало за вас, мой дорогой Поль. Г[осподи]н Кутузов уверил меня, что все адъютанты гр[афа] Витгенштейна чувствуют себя хорошо, и что никто не был ранен. Но я предполагаю, что он знает не более меня, и что он говорил так лишь для того, чтобы меня успокоить. Единственно достоверное во всем этом, это то, что я нисколько не успокоился, и что я вижу вас, мой дорогой Поль, днем и ночью, и что я был бы счастливейшим из отцов, если бы я узнал, что вы и Воло счастливо избежали этого ужасного сражения!!!

Я говорю себе, что вы не могли написать сразу же; если же вы могли, то вам нужно найти еще оказию, чтобы отправить письмо. Впрочем, после этой знаменитой битвы прибыл лишь ген[ерал] Кутузов, и всякий день ожидают курьера от Е[го] В[еличества] Императора. Этот курьер вполне может не //л. 37 об. доставить мне письмо от вас, и это не будет еще ничего доказывать. Несмотря на все эти вполне веские доводы, мое отцовское сердце желает получить от вас известия. Я не скажу вам, до какой степени их желает ваша мать, так как вы сами знаете нашу нежность к вам, и таким образом вы сами можете составить себе об этом верное представление. Я не прошу у вас никаких подробностей, кроме как о вашем здоровье и обо всем, что касается вашей особы. Я молю Бога за вас двадцать раз в день, и мне кажется, что Всевышний слишком милостив ко мне, чтобы не исполнить мои усердные мольбы.

Вам известно, мой дорогой Поль, как я люблю свое Отечество и своего Государя; вы можете таким образом себе представить, в какой восторг привели меня все эти известия о великих подвигах нашей армии, и о грандиозной роли, которую играет наш Государь во всей этой //л. 38 войне. Российский Император и его страна и его армии добывают себе бессмертную славу, и очевидно, что Божественное Провидение вознаграждает Имп[ерато]ра за его веру во Всевышнего, которая его направляет, и которая, по всей видимости, своей твердостью вознаградит его успехом, которого он добивается, то есть быть миротворцем и восстановителем всеобщего спокойствия, всей вселенной. Я молю Бога за него и за его армии всякий день с усердием.

Я пишу вам мало, так как Маменька сообщит вам подробности о нашей семье, которые могут вас интересовать. Если вам нужны деньги, попросите у вашего Генерала, про которого все говорят, что он так добр и так заинтересован в благополучии тех, кто от него зависит, и которые нуждаются в его помощи. При первом же известии от вас я выплачу туда, куда вы мне укажете, сумму, которой он будет так добр вас снабдить. //л. 38 об.

Прощайте, мой дорогой Поль. Я нежно вас обнимаю и прижимаю к сердцу, полному самыми нежными к вам чувствами, мой милый друг.

№17 (*1)

После вашего письма из Аненберга от 21 ст[арого] ст[иля] сентября⁹⁵ № 23 я не получил ни одного известия о вас, мой милый друг Поль. Блистательная битва при Лейпциге была подобна битве при Бородино. Ваш генерал был одним из первых в бою вместе со своим армейским корпусом ⁹⁶. Я убежден, что вы там непременно должны были быть, если только вам не было абсолютно невозможно там находиться. Я знаю, впрочем, с какой аккуратностью вы успокаиваете нас относительно всего, что вас касается. В вашем последнем письме вы пишете, что лошадь нанесла вам такой удар, что вы были ранены до кости, что вы две недели не могли ходить, и что вы почти поправились. Это слово почти еще тогда вызвало у меня беспокойство. Я даже стал сомневаться, действительно ли лошадь причинила вам столько зла. Пока я ожидал, что вы успокоите эти тревоги, случилась битва при Лейпциге. Из ваших товарищей граф Mестр⁹⁷ и Гурьев⁹⁸ написали своим родителям после этой великой и кровавой битвы. А вы нам не подаете никаких признаков жизни. Я нахожусь в величайшей тревоге!!! //л.39 об.

Я не буду иметь ни минуты покоя, пока не увижу ваш почерк. Есть минуты, когда я говорю себе, что вы не могли писать, поскольку корпус под командованием вашего генерала сразу же бросился преследовать врага, что вы, может быть, писали и что ваше письмо не дошло до Марченко, который находился вдали от штаб-квартиры, но как же тогда письма гр[афа] Местра и Гурьева дошли сюда? В конце концов, мой дорогой Поль, нужно быть Отцом, нужно любить свое дитя так же нежно, как я вас люблю, чтобы иметь представление о моем беспокойстве за вас. Ваша мать, которая любит вас так же нежно, как и я, но у которой расшатанное здоровье и крайне слабые нервы, страдает еще более меня, и одна лишь строчка, написанная вашей рукой, была бы в этот момент единственным бальзамом, в котором нуждаются наши сердца, чтобы быть полностью излеченными. Не подумайте, мой милый друг, что мне хотя бы на миг пришла мысль, что мы не имеем от вас известий по вашей вине. Нет, мой милый друг, //л. 40 я слишком хорошо умею отдавать должное вашим чувствами к родителям, чтобы не быть вполне уверенным, что вы ничем не пренебрегли, чтобы сообщить нам о себе; но чем более я в этом уверен, тем более я тревожусь. Я не могу помешать себе думать, что вы были больны от удара лошади и что вы не могли участвовать в лейпцигской битве. Затем я воображаю себе, что вы снова ранены и находитесь Бог знает где!! Наконец, все мои вычисления лишь увеличивают мои тревоги, и мне не остается никакого утешения, кроме как молить Бога за вас, поручать вас усердно Его защите, и ожидать со смирением известий о вас⁹⁹. Рука Провидения направляет нашего превосходного Государя и его армии. На каждом шагу наш августейший господин пожинает лавры и уготовляет себе вечную память в истории. Страны, которые он освобождает от ярма Бонапарта, будут благословлять его всегда, и Россия обязана ему бессмертной славой. Почетно быть русским, и я наслаждаюсь этим счастье от всей полноты моей души. Я молю Бога //л. 40 об. за нашего превосходного государя с чувствами самой ненарушимой привязанности к его особе и к нашему Отечеству.

Если вы будете писать нам, не пишите ни о чем другом, кроме как о вас самих. Расскажите нам со всеми подробностями, что вы делаете, и каково ваше здоровье. До настоящего времени нам не хватает со дня вашего отъезда лишь одного вашего письма № 22, все другие прибыли к нам аккуратно — но после № 23 мы не видели ни одной строчки, написанной вашей рукой. Маменька просит у меня перо, чтобы написать вам пару слов, я уступаю его ей, обнимая вас и благословляя от всего сердца.

/Е.И./

Я пишу вам лишь несколько строк сегодня, мой милый друг, потому что жестокая головная боль и болезненность глаз мешают мне написать более. Впрочем, я могу лишь повторить вам то, что говорит вам наш милый папенька. Наша тревога за вас возрастает со дня на день, при этом - никаких известий от Воло, и ни одной строчки от моей матери! — После того, как мы пожелали, чтобы вы приняли участие в блистательных лейпцигских днях, тревоги всякого рода осаждают нас беспрерывно. Да отразит Господь все беды и несчастья, которых мы страшимся. Я прошу его благословить вас, дорогой, дорогой Поль, давая вам мое благословение от всего сердца, которое любит вас со всей нежностью, на какую способна мать. Ваши братья и Софи вас обнимают. Тысяча и тысяча приветов от дорогой Като, от Ремана, ваших дядей, включая Леонтьевых¹⁰⁰, от Иосифа Нагеля¹⁰¹ который мне написал, от его матери,---- сопровождаемые многими другими.

Прощайте.

/И.Б./

P.S. Вот толстый пакет от Сипягина для г[осподи]на Чагина, получение которого я прошу вас подтвердить. (*2)

№ 18 (*1)

Зная, с какой аккуратностью вы нам пишете, мой дорогой друг Поль, вам будет легко себе представить, до какой степени мы были обеспокоены, так долго не имея о вас известий, и в особенности не зная о вас ничего со времени битвы при Лейпциге. Тем временем ходили слухи, что вы были ранены, и даже без вести пропал(*2), что заставляло меня опасаться, не попали ли вы в плен. Ваша дражайшая мать, которая была больна, проводила ночи в мучениях, я же, со своей стороны, то же самое. Это так повлияло на мое здоровье, что даже и сейчас я страдаю бессонницей, проводя ночи без сна. Во время этой смертельной тревоги за вас однажды вечером пришло большое письмо от Марченко. Я вскрыл его с поспешностью, и никакого письма от вас, и в его письме для меня ни одного слова о вас. Таким образом, наши страхи усилились. Неделю спустя, а именно 18-го сего месяца, в момент, когда мы собирались ужинать, я получил ваше письмо из Франкфурта-на-Майне¹⁰² от 26-го октября ст[арого] ст[иля]. Судите же //л. 41 об. о моем счастье. Закончив чтение, я бросился на колени и возблагодарил Всевышнего, пославшего мне это утешение, когда я так в нем нуждался. Я побежал скорее к вашей матери, которая прочла ваше письмо, трепеща от радости. Оно не только уверило нас в том, что вы здоровы, но также сообщило, что вы были награждены орденом Св[ятого] Владимира с бантом¹⁰³. Новый повод, чтобы возблагодарить Провидение за то, что Оно сохранило вас и вознаградило ваше усердие в выполнении долга. Я сказал себе: «Вот, я отец кавалера, который делает мне честь, ибо он ревностный слуга своего отечества». Я вас с этим поздравляю от всего сердца, и мы вам посылаем вместе с письмом, ваша мать — очень изящный маленький крест Св[ятого] Владимира, как теперь носят наши щеголи, а я — 3 аршина ленты этого ордена.

Помните, мой милый друг, нося то и другое, что все это прислано вашими лучшими друзьями, которые любят вас очень, очень нежно и благословляют вас от всей души.

Марченко //л. 42 ничего мне не пишет о вашем награждении, но сообщает, что вы и Воло здоровы оба, и о вас он добавляет следующее: "Павла Ивановича отменно все любят и конечно нет сомнения, что в теперешней службе ничего он не потеряет" (*3). Дай-то Бог!!! В конечном счете, не награды и не почетные отличия так сильно меня волнуют. Лишь бы вы были здоровы и довольны - вот что всегда будет моим самым большим счастьем.

Теперь, когда я вам это пишу, я чувствую себя отнюдь не хорошо, и, так как я в настоящее время занят более чем когда-либо, имея новый комитет по делам Сибири, членом которого я являюсь¹⁰⁴, у меня мало свободного времени. Граф Кочубей¹⁰⁵ является председателем этого комитета, его же членами являются: 1. Я, кн[язь] Александр Голицын, прокурор Синода¹⁰⁶ и барон Кампенгаузен¹⁰⁷. Я страдаю геморроями, от которых у меня кровь приливает к голове, а бессонницы очень меня ослабляют. Ваша бедная мать была очень больна. Теперь она выздоравливает, //л. 42 об. но пока еще очень слаба. Вообще в городе много болезней, поскольку зима не хочет устанавливаться; и поскольку у нас сейчас, когда я вам пишу, 3 градуса тепла. Еще не было более 4 градусов холода, вещь невероятная для такого климата как здешний. В прошлом году к 16 октября Нева уже встала, а в этом году еще нет никакого признака того, что это когда-нибудь произойдет¹⁰⁸.

Нам не хватает двух ваших писем — № 24 и № 25. Возможно, вы писали нам в них, видели ли вы Воло. Он нам об этом не писал ничего. Я написал касательно него гр[афу] Аракчееву, с просьбой, чтобы он был помещен при гр[афе] Воронцове, который согласен взять его к себе¹⁰⁹. Вы узнаете гораздо раньше меня, если это произойдет. Но я в этом немного сомневаюсь из-за Вел[икого] Князя¹¹⁰. Если вы узнаете что-то о Воло, напишите нам о нем. Я недоволен им из-за небрежности, с которой он пишет нам о себе.

//л. 43 Прощайте, мой милый друг. Я не пишу вам более, так как у меня нет времени, и курьер скоро отправится. Я заканчиваю письмо, обнимая вас от всего сердца, и благословляя от всей души. Я молю Бога за вас с усердием, и надеюсь, что Он исполнит мою молитву и дарует вам здоровье и благополучие.

P.S. Если у вас будет возможность, не пренебрегите ею, чтобы представиться графу Аракчееву и г[осподи]ну Марченко. Я посылаю вам здесь же письмо от Александра, в котором маленький Алек[сандр] Леонтьев¹¹¹ прибавил несколько строк для вас. Если время вам позволит, напишите ему два слова особенно, он будет очень рад, так как это очень милый ребенок, который вас любит.

№ 19 (*1)

Я отвечаю вам, мой дорогой друг Поль, на два ваших письма. Они оба из Халля¹¹², одно от 14-го, другое от 28-го прошлого месяца. Я благодарю Всевышнего за то, что он хранит вас в добром здравии, и я прошу Его о продолжении того же и впредь с усердием. Я не могу скрыть от вас, мой милый Друг, что подробности, которые вы сообщаете нам о своем существовании, о вашем Ген[ерале], о будущем, которое вас тревожит, об отчем доме и чувства нежности, которые там [естественно проявляются (*2)], и все это вместе заставило меня пролить слезы умиления, смешанные со сладостным удовлетворением, видя по всему, что вы пишите, что вы рассудительны, что вы — настоящий патриот, который желает быть полезным своему отечеству, и что вы нежный сын, который любит своих родителей от всей доброты сердца. Посему я даю вам мое благословение, и я глубоко убежден, что Всевышний направит вас, что однажды вы достигните счастья, столь заслуженного тем, что вы были полезны вашему отечеству и вашей семье. То, что вы пишите //л. 44 об. о вашем Ген[ерале], мне было достаточно известно от лиц, которые в состоянии об этом судить, в частности, от ген[ерал]-майора Бегичева, который находился в течение некоторого времени дежурным генералом при нем¹¹³. Он говорит об этом почти в тех же выражениях, что и вы, по крайней мере, смысл в точности тот же. Сколько раз в моей жизни предавался я тем же размышлениям, что и вы, относительно моей службы, сколько раз тревожился я о своем будущем и в частности, о будущем тех, кто существует лишь благодаря моей поддержке! И всегда Провидение заботилось обо всем в те моменты, когда я менее всего этого ожидал, и за 33 года моей службы, столь мучительной во всех отношениях, я всегда одерживал победу над моими врагами, которых я наживал, поскольку хотел добра и действовал как человек чести и как истинный христианин. Будьте вполне уверены, //л. 45 дорогой Друг, что ваше усердие и ваше желание принести благо будут вознаграждены, если и не всегда наградами, данными вам правительством, то, по крайней мере, вашим собственным сознанием и тем, что честные люди воздадут должное вашим заслугам. Даже мошенники отдадут вам должное всякий раз, когда их подлые интересы будут вами ущемлены, что, впрочем, будет происходить всякий раз, когда вы будете иметь с ними дело.

Нам здесь абсолютно неизвестно, что у вас происходит и чего следует ожидать. Одни надеются на всеобщий мир, другие полагают, что война будет продолжена¹¹⁴, и конец ее невозможно предвидеть, поскольку мы имеем дело с чудовищем, которому нравится разрушать мир и проливать человеческую кровь, чтобы по-прежнему оставаться тираном всей вселенной. Он им более не является в настоящий момент, благодаря нашему превосходному Государю и его доблестным войскам. Мне часто приходила мысль, что //л. 45 об. ваш Генерал должен был бы вам доверить небольшой Отряд войск, как их обыкновенно дают подчиненным офицерам, чтобы доставить им возможность отличиться.

Граф Кочубей просил меня дать вам от него поручение, то есть сообщить ему известия о двух его племянниках, которые носят ту же фамилию, что и он (Кочубей), и которые находятся в свите гр[афа] Витгенштейна¹¹⁵. Если вам что-нибудь о них известно, сообщите мне, чтобы я мог передать это графу, которому я бы очень хотел оказать эту услугу, поскольку нужно хорошо зарекомендовать себя в служебных делах.

Скажите мне, мой дорогой Поль, в каких вы отношениях с молодым Гурьевым¹¹⁶, который является вашим товарищем? Судя по репутации, которую имел этот молодой человек до поступления в армию, вы вряд ли можете быть с ним в тесных отношениях, так как он был весьма легкомысленен. Каков он теперь и как вы к нему относитесь?

Скоро мы вступим в новый год. //л. 46

Я выражаю самые горячие пожелания вашего благополучия и даю вам мое благословение от всего сердца.

Нам по-прежнему не хватает из ваших писем двух номеров, о чем я вам уже писал ранее. Должно быть, судя по письмам Воло, вы писали нам о вашей встрече с ним, перед битвой при Дрездене¹¹⁷, а после вы нам не пишете об этом ничего в тех письмах, которые мы от вас получили. Много утеряно также писем Воло, но это по его вине, так как я настоятельно ему советовал адресовать письма г[осподи]ну Марченко, так как все ваши письма, отправленные через него, дошли до нас аккуратно и очень скоро.

Ваш товарищ Чагин(*3)еще не прибыл сюда, судя по добытым мной сведениям. Он остался больным в Варшаве, тем не менее, так как ему стало лучше (как сказал мне г[осподи]н Сипягин, его родственник), ожидают его прибытия со дня на день. У меня уже четыре письма, которые вы мне прислали для него, и которые я ему //л. 46 об. передам, как только он прибудет. Каждый день я посылаю справиться о его приезде. Я не знаю его лично, как вы видите, но о нем говорят меньше хорошего, чем мне хотелось бы. Может быть, к нему несправедливы, но я скоро это узнаю, увидя его лично, какой у него образ мыслей (*4).

Прощайте, мой дорогой Поль. Я вас нежно прижимаю к сердцу и так же нежно люблю.

№ 20(*1)

Наконец ваш товарищ Чагин прибыл и вручил нам ваше письмо от 1-го окт[ября] № 24. Он пришел к нам отдать ваше письмо 24-го (накануне Рождества) вечером. Мы приняли его наилучшим образом и пригласили его прийти ужинать на следующий день, когда он сказал, что не может прийти в этот день, маменька пригласила его на послезавтра, несмотря на это, он до сих пор не приходил, и нам абсолютно неизвестно, куда он девался. Судя по вашему письму, я полагал встретить молодого человека, готового говорить с откровенностью обо всем, что вас касается, так же как и о прочем, но как раз напротив, я ничего об этом не узнал. Может быть, он решил быть сдержанным на первый раз, и при второй встрече он был бы лучше. Насколько я могу судить, он не может быть вашим близким другом. Он, может быть, добрый малый, но по уму он вряд ли вам подходит. Я делюсь с вами моими размышлениями вполне откровенно, но я не считаю их непогрешимыми, так как вполне возможно ошибаться, когда судишь кого-либо после одной лишь встречи //л. 47 об. и получасового разговора. Помимо прочего, он рассказывал нам о знаках внимания, которые граф (ваш начальник) проявляет к вам, и т.д. и т.д. Я надеюсь увидеть еще раз этого дорогого господина, и вам о нем рассказать с большим знанием дела.

Я очень огорчен, дорогой Поль, что вы ходите все время с костылем и постоянно у вас из ноги выходят осколки кости. Господи Всемогущий, когда же вы наконец полностью поправитесь!!! Я ежедневно молю Бога за вас с усердием.

Вы долго, мой милый друг, не имели от нас писем, но это меня не удивляет, поскольку вы были постоянно в пути и в дороге, вдали от штаб-квартиры, куда я адресую мои письма для вас. После вы получили наши письма, и должны были увидеть, что мы пишем вам каждые две недели и обычно даже чаще.

Я в точности выполню ваши поручения относительно чая, аксельбантов и вышивки на мундир. Я подумаю, отправить ли вам //л. 48 это с Чагиным или каким-либо другим образом. Если смогу, я пошлю вам также денег, по меньшей мере я сделаю все возможное, чтобы вам их обеспечить.

Воло очень неаккуратно нам пишет, и мы не имеем никаких известий о нем с 28 окт[ября], когда он писал нам из Франкфурта.

Я болен уже целую неделю и не выхожу из дома по причине простуды, которая меня мучает, которая, впрочем, ничего не значит, но весьма неприятна и заставляет страдать больше, чем серьезная болезнь. Таким образом я остаюсь дома в течение всех праздников.

Реман, тем не менее, обещает, что я смогу выходить через несколько дней.

Я не могу сообщить вам ничего особенно интересного о здешней жизни, мой дорогой Поль. Я думаю о вас день и ночь. Я молю Бога за вас и прошу у Него милости вновь увидеть вас довольным и счастливым и прижать вас к сердцу, которое дышит лишь самой горячей нежностью к вам. Засим благословляю вас от всего сердца.

Л. 48 об.

/Е. И./

Не имея возможности написать вовремя и не желая запоздать с отправкой письма, я добавляю лишь несколько строк, мой самый дорогой и милый друг Поль. Г[осподи]н Чагин (Бог его знаит коков он(*2)) принес нам в качестве новогоднего подарка осколок кости, недавно вышедший из вашей ноги, и грустную уверенность, что вы чувствуете себя хуже, чем хотите нам показать. Ах! Бог мой, если бы я могла страдать вместо вас, с какой радостью я бы на это согласилась! Вчера был праздник Аннеты¹¹⁸ мы были там все, исключая папеньку. Все вызывало у меня грусть. Два года тому назад мы были там все, и вы и Воло танцевали; в прошлом году Воло был героем бала, а вы — героем Бородина: вы были на костылях, но с нами, и я не думала, что через год я получу в этот же день осколок кости из вашей бедной ноги! В этом году вы так далеки, и, быть может, грустны или же плохо себя чувствуете, Воло тоже в армии, папенька был дома в недомогании. Борис в одном углу со своей деревянной ногой, а Александр в другом углу, не в состоянии ни танцевать, ни ходить, потому что, положив в карман ножницы без футляра и упав на этот бок, он вонзил себе два острых конца почти на полвершка глубиной в бедро, что, к счастью, не имело никаких последствий. Вы постоянно были у меня перед глазами и в моем сердце, и я не могла справиться с грустью воспоминаний и тревог. Это подтвердит вам еще раз, дорогой друг, то, что вы уже знаете, — до какой степени я вас люблю, но ради Бога, из нежности ко мне, не смотрите так мрачно на все, что вас окружает, и постарайтесь быть любезным со всеми. Мне думается, что кто-то хочет вас расстроить, чтобы воспользоваться этим и половить рыбку в мутной воде.

Этот дорогой Чагин — который наверняка вас не стоит — весь разукрашен крестами¹¹⁹, и, разумеется, не пренебрег никакими поклонами, чтобы этого добиться. Прощайте, душинка (*3), я вас нежно обнимаю, ваши братья, Софи, Аннета, Като тоже вас обнимают.

Л. 49

P.S. Я написал это письмо вчера утром, но, так как курьер будет лишь сегодня, я могу добавить еще кое-что.

Вчера ваш товарищ Чагин пришел к нам перед обедом. Я оставил его обедать. Я говорил с ним с глазу на глаз и остался доволен его откровенностью. Он сообщил мне подробности о различных предметах, которые, таким образом, от меня не ускользнули. Эта знаменитая история с Новосильцевым¹²⁰ очень некрасива. Она не нравится мне еще и со стороны заговора, который я там нахожу, а вы знаете, мой друг, как я ненавижу все, что на это походит.

% (*4) Вот письмо для вас от Чагин. Он предполагает остаться здесь по меньшей мере на месяц. Если он останется слишком надолго, я пошлю вам то, что вы у меня просите, непосредственно через г[осподи]на Марченко. Я более доволен Чагин(*5) после нашей второй встречи. Он показался мне добрым малым.

Прощайте, дорогой Поль.

№ 24 (*1)

Я так занят, мой дорогой Поль, различными внеочередными комитетами¹²¹, которые присоединились к моим обычным делам, которых, как вы знаете, у меня выше головы, что у меня не остается ни минуты в моем распоряжении, и это отражается на моих глазах самым ужасным образом. Если бы это были не вы, мой милый друг, кому я должен писать, я, разумеется, не стал бы этого делать. Это должно служить оправданием того, что я пишу вам мало и в беспорядке. Я выполнил все ваши поручения. Я заплатил пятьсот руб. мад[ам] Сипягиной¹²², расписку в чем я вам посылаю, и два письма для г[осподи]на Чагина от нее, которые ему об этом сообщают. Ваш аксельбант куплен и вышитый воротник¹²³ куплен, они прибудут к вам с Чагин(*2) который еще здесь; и который полагает уехать вскорости. Я не знаю, сколько будет длиться это вскорости, так как он кажется мне великим вертопрахом(*3).Но, несмотря на это, он мне нравится, так как он кажется добрым малым, исключая его страсть к игре, которая мне крайне не нравится, и которой я прошу вас во имя Господа быть всегда заклятым врагом. Это неисчислимое зло для молодого человека. //л. 50 об.

Графы Завадовский¹²⁴ и Ростопчин¹²⁵ увязли в пучине игроков; и их родители вынуждены платить полмиллиона рублей. Но потеря денег — это еще не все, репутация этих бедных молодых людей погублена, и ничто в мире не может ее восстановить. Я убеждаю себя, мой милый друг, что все эти разбойники не смогут ни в чем повлиять на ваши принципы и на ваше поведение, до этого момента было именно так(*4).

Маменька сообщает вам все подробности, которые могут вас интересовать, о нашей жизни. Я же ограничусь лишь тем, что вновь повторю уверения в моих самых нежных чувствах, обнимая вас и благословляя от всего сердца.

№ 22 (*1)

Великие Князья Николай¹²⁶ и Михаил¹²⁷ должны отправиться в штаб-квартиру¹²⁸. Их отъезд назначен на послезавтра. Старший воспитатель И[х] Имп[ераторских] В[ысочеств] генерал Ламсдорф¹²⁹ предложил мне взять письмо для вас, мой дорогой Поль. Я счел своим долгом воспользоваться этим любезным предложением, чтобы сказать вам лишь пару слов, так как мне неизвестно, когда вы получите это письмо. В случае если вы будете находиться в тех же местах или же на небольшом расстоянии от места пребывания И[х] Имп[ераторских] В[ысочеств], постарайтесь представиться Им. Они оба справлялись о вас с большим интересом всякий раз, когда они меня где-нибудь встречали, где бы то ни было. Они даже, кажется, приняли участие в вашем награждении¹³⁰, меня с ним поздравив. Генерал Ламсдорф постоянно осыпал меня своими любезностями. Это человек очень достойный и уважаемый во многих отношениях. Постарайтесь ему представиться. //л. 51 об.

Вполне естественно, дорогой друг, что вы сделаете это, лишь когда вы сможете отправиться к ним, не нанося ущерба вашей службе, так как именно ей, согласно вашим собственным принципам, вы должны уделять внимание в первую очередь.

Мы получили здесь самые удовлетворительные известия о ходе политических дел¹³¹ и наш августейший Государь, будучи видимо избранным Провидением, чтобы исправить все зло, которое произвело вселенское чудовище Бонапарт, восстановив спокойствие Европы, вернется в лоно своих детей в Россию, которые ожидают его с нетерпением, чтобы броситься к ногам своего обожаемого Государя. Ежедневно в назначенные часы я простираюсь перед Всевышним и молю Его даровать свою милость и поддержку нашему Императору, к которому я привязан сердцем и душой //л. 52 и которого я любил бы, будь он даже частным лицом, настолько его великие добродетели и его ангельская доброта мне известны.

Мы все чувствуем себя очень хорошо. Что же касается меня, то я настолько поглощен моими служебными делами, что не имею ни минуты в своем распоряжении. Я работаю с удовольствием, насколько мне позволяют мои силы, но я чувствую, к несчастью, что они убывают, и что мое зрение видимо слабеет. Через два дня мне будет 49 лет. Возраст не такой уж преклонный, но я служу с 16-ти лет¹³² и 33 года службы, всегда тяжелой, старят раньше времени.

Пусть Господь вас благословит и всегда будет вашим руководителем. Засим я вас обнимаю и благословляю от всего сердца.

Л.52 об.

/Е.И./

Я написала вам длинное письмо позавчера, мой дорогой Поль, к которому мне нечего здесь добавить, кроме моих самых нежных благословений. Позавчера прибыл курьер с прекрасными новостями, но без письма от вас! Мы уже два месяца их лишены, и потому я вздыхаю с самым сильным нетерпением и даже с тревогой. Да исполнит Господь мои жаркие молитвы - благословит вас, защитит и сохранит нам в утешение. Прощайте, дорогой друг. Я вас обнимаю очень нежно. Като, Софи, Аннета, Борис и Александр, который писал мне вчера¹³³, делают то же самое.

№ 27 (*1)

Ваш товарищ по службе Чагин(*2) предупредил меня, что он отбудет, позавчера, и он просил меня приготовить мое письмо для вас и пакет, который я хотел вам отправить. Зная этого человека, я ничего этого не сделал, и сегодня, имея свободную минуту, я пользуюсь ею, чтобы писать вам, мой дорогой Поль, в абсолютном неведении, когда г[осподин]н Чагин придет за письмом.

Я посылаю вам с ним две пары аксельбантов¹³⁴ две пары эполет, одни для праздников и другие для будних дней, так же как и более красивые; два темляка¹³⁵ и один вышитый воротник к мундиру, поскольку Чагин(*3) меня уверил, что он вам привезет один в качестве подарка с его стороны — также один крест св[ятого] Владимира, больший, чем тот, который я вам уже послал¹³⁶. Как только у меня будут деньги, я сразу же вышлю вам через г[осподи]на Марченко, к которому вам достаточно обратиться в случае необходимости.

Мы все чувствуем себя очень хорошо, даже Александр, который находится в пансионе в Царском Селе. Маменька часто грустит, когда думает о тех из вас, милые дети, с кем мы разлучены. Я тоже знаю, что происходит в моем сердце по этому поводу, и как я желаю, чтобы мы все однажды собрались, чтобы более не расставаться хотя бы на некоторое время. //л. 53 об.

Я до крайности занят с тех пор, как Е[го] В[еличество] Имп[ерато]р назначил меня членом комитета, созданного в целях проверки недоимок по питейным откупам, так как просрочена выплата на сумму в 3 миллиона рублей¹³⁷.Так как это дело относится к мин[истерст]ву финансов, а вы знаете, в каких отношениях я нахожусь с Гурьевым¹³⁸, вы можете себе вообразить, какое удовольствие это назначение доставило этому животному. Я докажу ему, что я умею платить добром за зло, и что я причиню ему вред, только если общее благо потребует, чтобы его происки против общего блага были разглашены. Эта повинность весьма неприятна, но я все же весьма польщен, поскольку Е[го] В[еличество] Имп[ерато]р дал мне подтверждение своего доверия и хорошего мнения, которое он обо мне имеет.

Судите, как я должен быть занят, ибо помимо моих основных дел, которые управление тремя огромными сибирскими губернаторствами¹³⁹ мне дает, я заседаю в Сенате в 1-ом, 4-ом и 5-ом департаментах¹⁴⁰; в общем присутствии (*4), в комитете министров при разборе дел по Сибири¹⁴¹, в комитете, специально созданном исключительно по делам Сибири¹⁴², и в комитете по питейным //л. 54 откупам, о котором я вам только что говорил. — Господь милостью своей укрепил меня и защитил. — К Нему обращаюсь я во всех наиболее важных случаях моей жизни. Ему поручаю я вас, вас, мой дорогой Поль. Меня зовут, и я вынужден прервать мое письмо. Я надеюсь продолжить его прежде, чем Чагин(*5) за ним придет.

Вы видите, мой дорогой Поль, что я не ошибся, и г[осподин]н Чагин все еще здесь. Он ужинает сегодня у нас. Завтра он заберет наши письма и послезавтра уедет, судя по тому, что он говорит — поэтому из предосторожности я не буду пока запечатывать письмо. Я посылаю вам с ним крест св[ятого] Владимира, бОльший, чем тот, что я вам уже послал, и один ящик превосходного Чая, который я получил из Сибири несколько дней тому назад. Дописав до сих пор, я был прерван, и я продолжаю, начав до ужина — после нашего ужина, на котором присутствовал также наш дорогой Чагин(*6). — Тем временем я имел удовольствие получить ваше письмо из Мери¹⁴³ от 27 янв[аря] № 35. — Так как предпоследнее из Роштадта¹⁴⁴ было № 32-ым, два ваших письма //л. 54 об. до нас не дошли - № 33 и 34, что меня весьма огорчает. Слава Богу, вы чувствуете себя хорошо, мой дорогой Поль. Я возблагодарил за это Всевышнего немедленно по прочтении вашего письма, которое доставило мне огромное удовольствие. Вы очень милый и славный юноша, поскольку вы нашли время и способ написать вашей бабушке¹⁴⁵.Таким образом ее ответ очень нежен и подтверждает, как она довольна вашим вниманием и как она вас любит.

Вы не можете себе представить, как я доволен, видя по вашим письмам, что вы в дружеских отношениях со всеми вашими товарищами, а в особенности с Гурьевым¹⁴⁶, тем более что я всегда так плохо относился к его отцу, и что он в настоящее время относится ко мне хорошо по видимости, возможно полагая, что я воспользуюсь средствами причинить ему вред, обнаружив, как плохо он повел себя в деле по откупам.

Но я докажу ему обратное, он намного ниже меня, желая отомстить мне таким неблагородным способом. Я слишком хороший христианин, чтобы не платить добром за зло.

Я был весьма тронут тем, как ваша бабушка заканчивает свое письмо, и как она советует вам довериться Всевышнему. //л. 55 Ей самой ранее не хватало этого доверия, и не верила в него, пока ее несчастья ей не подтвердили, что Он наше единственное утешение и поддержка для тех, кто нуждается в утешении и помощи. Лишь эта вера дает настоящую силу и единственное прочное счастье, которым мы можем наслаждаться в этом мире и тем паче в ином.

Благодарю вас за новости, которые вы мне сообщаете о племянниках графа Кочубея¹⁴⁷. Я совершенно с вами согласен относительно Чагин(*7) , чем больше его узнаешь, тем больше понимаешь, что он действительно добрый малый. Он только что от нас ушел, не имея времени ни остаться далее, ни вернуться завтра. Он должен уехать послезавтра, и мы очень дружески попрощались. Он мне показался вполне удовлетворенным нашим приемом. Не будучи таковым, он был бы глубоко неправ, поскольку мы принимали его как нельзя лучше.

Я очень недоволен тем, что ваше повышение так сильно запаздывает¹⁴⁸. Я писал об этом Марченко(*8), который его ускорит, если представление зависит от него, и который поговорит об этом с гр[афом] Аракчеевым. //л. 55 об. Возможно до того, как закончится компания, у вас будет возможность отличиться и получить награду. Я написал относительно вас гр[афу] Витгенштейну, чтобы поблагодарить его за крест, давая ему понять (самым деликатным образом), что я надеюсь, что он этим не ограничится.

Прощайте, мой милый друг Поль. Даст Бог, вы вернетесь здоровым и невредимым в объятья ваших родителей. Как нежно я сожму вас в своих. В ожидании я вас обнимаю от всего сердца и так же благословляю.

Р.S. Я только что получил письмо от Марченко(*9), которого я просил ускорить решение о вашем повышении, если представление зависит от него, он мне пишет от 25-го янв[аря], что нет никакого представления на ваше повышение. Постарайтесь же, мой милый друг, справиться на этот счет, и в случае, если представление от вашего генерала было отправлено гр[афу] Барклаю де Толли, вы могли бы написать г[осподи]ну Койленскому, который находится подле него, и который доставит себе удовольствие //л. 56 ускорить успех этого дела, так как он вас очень любит¹⁴⁹. Если же представление находятся у Великого Князя¹⁵⁰, напишите об этом г[осподи]ну Марченко(*10), чтобы он поговорил об этом с гр[афом] Аракчеевым, так как я предупрежу Марченко письмом, которое напишу ему на днях. — Прощайте еще раз, мой милый друг.

Вот, мой дорогой Поль, ответ, который г[раф] Кочубей дал на мою записку, в которой я ему сообщил сведения, данные вами о его племянниках. Вы узнаете, какого он о вас мнения, находя, что в высшей степени полезно для его племянников, что они с вами знакомы. Если они хотят писать своему дяде, вы можете пересылать мне их письма.

№ 29 (*1)

Упав на колени, дорогой мой Поль, возблагодарил я Всевышнего за то, что он хранил вас в двух кровавых битвах при Бaр-сюр-Об¹⁵¹ и при Труа¹⁵², о которых вы дали описание такое подробное и так хорошо написанное в двух ваших письмах от 16 и 21 февраля ст[арого] ст[иля]. Нужно быть отцом, мой милый друг, и любить свое дитя так же нежно, как я вас люблю, чтобы представить себе с точностью те различные чувства, меня волновавшие, когда я закончил чтение двух ваших писем. Все, что я могу вам сказать, это то, что вы были бы очень, очень удовлетворены, если бы вы могли читать в моем сердце. Вы вели себя как бравый офицер в этих двух сражениях, вы описываете их как рассудительный и опытный военный, и вы пишете о своих товарищах и о себе как доблестный рыцарь. Наконец, все это делает вам честь, а меня делает счастливым. Посему я прижимаю вас к своему сердцу, нежно вас обнимаю и благословляю от всей души, вознося самые горячие молитвы о вашей безопасности и вашем благополучии. Я сделал изложение ваших писем и сообщил его старому г[осподи]ну гр[афу] Салтыкову¹⁵³ и другим лицам, которые могут оценить по-настоящему достоинства подобных вещей, и я пожинал похвалы в ваш адрес, и получил большое удовлетворение. Среди прочих кн[язь] Горчаков (в должности военного министра)¹⁵⁴, возвращая мне изложение, написал мне: «Все, что //л.57 об. я могу сказать вашему превосходительству, закончив чтение описания, которое вы получили от г[осподи]на вашего сына, это то, что я сожалею, не имея счастье иметь такого же сына». - Это делает честь сыну, и большое удовольствие отцу, мой милый друг.

Среди слухов, которые ходят в городе, есть также такой: что гр[аф] Витгенштейн был вынужден оставить свой пост по причине ранения, и что он отправился в Раштатт для излечения; со вчерашнего дня говорят, что он вновь поправился и вернулся в армию, чтобы принять командование. Признаюсь, что я не верю ни первому, ни второму известию¹⁵⁵.

Вы пишете, что были у Марченко, он сам мне об этом писал, сообщая, что вы были посланы с рапортами в штаб-квартиру, что вы отправились, не имея времени нам писать. Следующий курьер нам доставил ваши письма, здесь вышеупомянутые. Вы не сообщаете, справились ли вы относительно представления о вашем повышении - я ничего в этом не понимаю. Я совершенно уверен, что если оно попало в руки гр[афа] Аракчеева, он должен был //л. 58 сразу же представить его Е[го] В[еличеству] Имп[ератору], который никогда не отказывает таким генералам, как гр[аф] Витг[енштейн], утвердить их представления. Я надеюсь, что эти два последних сражения принесут вам новые награды. Я молю Господа, чтобы они доставили вам удовольствие и приободрили.

Все известия, которые мы получаем из армии, таковы, что можно только благодарить Провидение. Кажется, что все идет к благополучному завершению, столь желаемому всей Европой¹⁵⁶.

Так как маменька сообщит вас все необходимые подробности о нашей жизни в письме, здесь прилагаемом, мне больше нечего добавить. Я скажу вам лишь, что я чувствую себя лучше и работаю как лошадь. Возможно, я вполне бы выздоровел, если бы мои служебные обязанности были менее тяжелы, и не сопровождались бы столькими неприятностями. Но что делать. Мы пришли в этот мир лишь для того, чтобы заслужить вечный отдых в лучшем мире.

Прощайте, мой дорогой Поль, я обнимаю вас еще тысячу раз и благословляю от всего сердца.

№ 32 (*1)

После вашего письма, мой дорогой Поль, от 4-го прошлого месяца из Парижа¹⁵⁷ мы не имеем от вас никаких сведений. Позавчера прибыла почта из Парижа от 13 апреля, и опять никакого письма от вас. Я надеюсь, что вы здоровы, что парижские удовольствия не повредили вашему здоровью и не лишили вас времени нам писать, но я полагаю, что вы покинули Париж, сопровождая вашего генерала, который, вероятно, отправится в свой корпус¹⁵⁸; я писал вам 26-го прошлого месяца. Утром я отправил свое письмо, а вечером я получил ваше письмо от 4-го. Слава Богу, вы были здоровы! Да хранит Он вас и впредь и возвратит вас в объятья ваших родителей целым и невредимым и довольным собою и другими. Вот, мой дорогой друг, единственная милость, о которой я молю Бога в моих ежедневных молитвах.

Я прекрасно знаю, мой милый друг, что ваши доходы и особенно то немногое, что я могу к ним добавить, должны быть не только недостаточными, но даже могут доставить вам большие затруднения. Я не могу помочь иным образом, как только советуя вам обратиться за еще одной тысячей рублей, записав ее на мое имя, и я выплачу ее здесь тому, кто представит мне вашу расписку, так же, как я выплатил м[адмуазе]ль Ливио¹⁵⁹ сумму, которую вы //л. 59 об. заняли в Нанси¹⁶⁰ у Эзехьеля¹⁶¹.

Я посылаю вам здесь же письмо для графа, вашего генерала. Оно написано по-русски и вполне разборчиво. Я заинтересован, чтобы оно попало к Графу, так как, благодаря его за всего его вам благодеяния, я весьма деликатно передаю ему свою настоятельную просьбу помочь вам добиться повышения в чине. Я пишу ему, что ему достаточно спросить вас, каким образом вы поступили на службу, и что ваше невезение было причиной того, что вместо того, чтобы находиться в чине поручика гвардии, имея 21 год, вы в настоящее время являетесь всего лишь подпоручиком. Расскажите графу, как это произошло, и что изменения в порядке выпуска камер-пажей¹⁶², не связанные непосредственно с вашей особой, были тому единственной причиной, и что Е[го] В[еличество] Имп[ератрица] высказалась самым лестным для вас образом на ваш счет.

Если вы передадите мое письмо Графу, напишите, мой милый друг, какое впечатление оно произведет. По моим сведениям, мне не следует особенно надеяться, что он поторопится действовать, но, по меньшей мере, у вас будет возможность поторопить и настоять. Я уверен, что //л. 60 если подобное ходатайство дойдет однажды до графа Аракчеева, он приложит все усилия. Возможно, чин поручика вы получите благодаря старшинству¹⁶³, тогда ходатайство, которое было уже сделано довольно давно, и о котором вы мне говорили, на ваше повышение, может послужить для вашего производства в штабс-капитаны.

Признаюсь, что это меня очень беспокоит — так как наград у вас уже достаточно. Неплохо было бы также иметь какой-либо иностранный орден, как например «За заслуги»¹⁶⁴. Но это не так важно, как ваше повышение. Трудитесь и напишите мне, чем я могу способствовать со своей стороны. Я писал об этом графу Аракчееву и Марченко уже некоторое время тому назад.

Маменька сообщит вам подробности, которые могут вас интересовать, о нашей жизни. Так что мне нечего больше прибавить. Так как я чрезвычайно занят делами службы, я ограничусь в этот раз тем, что вам сейчас написал. Прощайте, дорогой Поль. Я нежно вас люблю. Я вас так же обнимаю и благословляю от всего сердца.

Р. S. Если вы увидите Воло, напишите подробно о его службе¹⁶⁵ в особенности и о его отношениях в Полку.