П. В. АврамовСреди бумаг архива Юшневских, изучение которого было начато проф. Киевского университета П. В. Голубовским, издавшим в 1908 году ряд писем из Сибири декабриста А. П. Юшневского и его жены1 находится несколько писем декабриста П. В. Аврамова и его родственников.
Особый интерес представляют письма самого декабриста из ссылки. Они имеют даты:
1) 13 марта 1833 г. из Читы;
2) 15 ноября 1833 г. из крепости Акша, на китайской границе;
3) 1 февраля 1834 года;
4) 6 декабря 1835 года;
5) 10 марта 1836 года;
6) 1 октября 1836 года.
Письма №№ 3–6, как и №2, посланы из Акши. Все они написаны на почтовой бумаге большого формата. На одном из них, а именно на № 1, сохранились следы красной сургучной печати III отделения», через которое шла вся переписка декабристов.
Эти письма дают несколько штрихов к характеристике декабриста Аврамова в ссылке.
Павел Васильевич Абрамов родился в 1791 году. Ко времени восстания декабристов состоял в чине полковника командиром Казанского пехотного полка, входившего в состав 2-й армии, расположенном в Подолии и Бессарабии. Он принимал участие в Союзе Благоденствия. После его реорганизации и слухов о закрытии Союза, Аврамов первый заявил, что «ежели все члены оставят союз, то он будет считать его сохраненным в себе одном». Во время дальнейшей работы общества П. В. заявлял во время обсуждения вопроса о цареубийстве, что желает конституции, а не цареубийства2.
Аврамов был близок со многими декабристами, в частности с «директорами» Южного Общества — Пестелем и Юшневским. Сохранились сведения, что в день своего ареста Пестель посылал своего любимца, унтер-офицера Филатова, с письмом к Аврамову в м. Прилуки3. Близость Аврамова к Пестелю дала повод некоторым членам тайного общества полагать, что благодаря ему правительство узнало все подробности о заговоре. Это подозрение отпало, когда выяснилось предательство другого близкого Пестелю человека — капитана Майбороды4.
Согласно заключению следственной комиссии, полковник Аврамов знал об умысле на цареубийство и участвовал в умысле бунта распространением общества и принятием одного члена. Верховный суд отнес его к IV разряду и приговорил к ссылке в каторжную работу на 15 лет, а затем на поселение. Срок каторжных работ был уменьшен до 12 лет. а затем, в конце 1832 года, сокращен еще более, так что в начале 1833 г. Аврамов был переведен на поселение в Читу. — «Сегодня в исходе девятого проводили мы нашего доброго Аврамова, доброго Вегелина и Шимкова»,— писала из Петровского завода 25 января 1833 г. М. К. Юшневская5.
К этому времени, к поселению сначала в Чите, а затем в крепости Акша, и относятся известные нам письма. Все они адресованы Семену Петровичу Юшневскому, брату декабриста, помещику Ольгопольского уезда Подольской губ. В архиве Юшневских сохранилось письмо, подготовленное нами к печати, позволяющее точно установить начало этого знакомства, а также судить о тех дружеских отношениях, которые существовали между Аврамовым и декабристом А. П. Юшневским. Последний писал из Тульчина 13 июни 1820 года своему брату Семену в Москву: «Я имею весьма верный случай писать к тебе и доставить приятнейшее знакомство с вручителем сего г-м подполковником Павлом Васильевичем Аврамовым, коротким моим приятелем и человеком, каких мало по честности и благородству образа мыслей; я просил его познакомиться с тобою; знакомство с такими людьми на целый век тебе пригодится». Эти дружеские отношении между декабристами усилились в годы совместной ссылки: в письмах А. П. Юшневского и его жены из Сибири не раз теплым словом вспоминается П. В. Аврамов.
Ближайшим поводом к переписке в 1833 году было стремление П. В. Аврамова наладить свои личные дола, в частности урегулировать получение им процентов с капитала в 20.000 руб. ассигнациями, данных им А. П. Юшневскому, обязательства которого принял на себя после 14 декабря 1825 г. Семен Петрович.
До перевода на поселение переписку об этих деньгах вел отец П. В. — Василий Михайлович и его о братья — Михаил и Василий6. Принимала в ней участие и М. Н. Волконская, деловое письмо которой от 6 февраля 1831 г. к отцу Аврамова сохранилось в архиве Юшневских.
С переводом на поселение, Павел Васильевич получил возможность писать лично, и в марте 1833 г. он отправил С. П. Юшневскому следующее письмо, приводимое полностью:
«13 марта 1833 года. Чита.
Милостивый Государь, Семен Петрович!
При дарованной мне свободе, я считаю величайшим благом приобретенное с ним право писать самому к родным и близким сердцу. Не буду описывать ни прошедшего, ни настоящего моего положения, потеряв добрых моих родителей, я чужд всякого радостного чувства и по истинно не живу, а доживаю скучную серую мою жизнь. — Вы знаете, как я всегда почитал Алексея Петровича, несчастие связало нас еще более, а с ним и вы мне не чужой: примите сердечное мое желание быть вам счастливу и верьте душевному моему к вам уважению. Я высоко ценю дружбу малого числа помнящих меня, и вас, и Рейхеля мысленио целую за память обо мне — я ему желаю счастии, как равно и супруге его Софье Алексеевне.
Мария Казимировна уведомляла вас, сколько я получил от братьев моих из высланных вами процентов за прошедшие годы — к тому малому числу, именно тремстам рублям, по сей час не прибавлено еще ничего, и я нуждаюсь, ибо на поселение провезен в Читу, для водворения, с девяносто рублями, данными мне в долг Марией Николаевной Волконской: но как я имею письма сестер моих, коими оне положительно предоставляют мне право получать проценты с денег, у вас находящихся, то и умоляю вас о исправной мне высылке оных, и за сей год если можно до срока, я нуждаюсь, вы меня меня крайне обяжете — сестры будут вам благодарны и хлопот вам никогда не будет. Я ожидаю скорого исполнения ceй моей просьбы, по известным мне благородным вашим чувствам. С нетерпением буду ждать вашего ответа, который прошу мне сделать чрез Г. Граж. Иркутского губернатора, ибо я состою в ведении его, будучи поселен Иркут. губернии за Байкалом к (л. 2. Читинском остроге)
Желал бы написать вам хотя несколько нескучных слов, но простите меня, я изнемог от горестей и повторяю вам, что чужд не только радостных, но даже спокойных мыслей. — Поспешите вашим ответом истинно вас уважающему и любящему.
Душевно преданный П. Аврамов.
Г. Снарский забыл о должных им мне деньгах, а я одолжал его радушно без корыстных видов, уважая одно только жалкое тогдашнее его положение. Впрочем, не он один, и многие другие равно со мною поступили за деланные мною им одолжения.
Пишите чаще к Алексею Петровичу, он нуждается в ваших ему утешениях — истинно человек он добродетельный, заслуживающий вашей братской к нему любви, утешите его вашею дружбою».
На обороте л. 2
«Его Высокородию Семену Петровичу Юшневскому, Каменец-Подольской губернии, Ольгопольского уезда, г. дворянскому предводителю в Г. Ольгополь»7.
Следующее письмо, от 15 ноября того, же 1833 года, послано уже из крепости Акша на китайской границе, куда перевели на поселение Аврамова. «У нас слухи носятся, что Павла Васильевича из Читы перевели в Акшинск, даже за Читу верст 200», — писала 14 апреля 1833 года М. В. Юшневская, заботливо следившая за всеми товарищами по ссылке8.
Это второе из известных нам писем целиком занято денежными делами. В нем Аврамов уведомляет С. П. о полученных им в день отправки письма 1.200 ру6 — процентов с капитала, и просит извинить его за «неприятное письмо от 28 сентября (оно нам неизвестно) с упреками о невысылке денег, приводя в «большое себе извинение», что все письма... доставляются скоро и точно и неполучение ответа наводило на мысли «что меня забыли». В конце письма просьба: «Я бы рад был, если бы вы, кроме переписки о деньгах, порадовали иногда меня известиями о себе».
Третье письмо, от 1 февраля 1835 г., содержит уведомление о своевременном получении процентов за предыдущий год и просьбу выслать в счет будущих процентных денег белое одеяло, темной материи на халат и хороших белых носовых платков.
О себе П. В. сообщает немного: «Я, слава Богу, здоров; от родных моих получаю письма в определенные между нами сроки исправно; но к сожалению моему об Алексии Петровиче и Марии Казимировне давно не имею известий. Единообразная жизнь моя не дает мне возможности пишучи о себе распространиться — один день совершенно как и другой, и все одинаково скучны»... Зато П. В. просит Юшневского писать побольше о себе — «напишите мне письмо на большом листу да кругом, истинно говорю вам: каждое лишнее слово доставит мне много и много удовольствия».
Четвертое письмо, от 6 декабря 1835 года, полно упреков на неполучение ответа на предыдущее письмо и процентов, которые, по словам Аврамова, есть единственное средство к его пропитанию — «каждая копейка которых рассчитана и которых достаточно только совершенно уже отказав себе во всем без чего обойтись только можно». К письму Аврамов приложил копию своего обращения к Иркутскому генерал-губернатору, которого он просит принять меры к побуждению Юшневского исправно платить по его обязательствам.
Однако и это письмо не имело должных результатов, так как пятое письмо, от 10 марта 1836 г., вновь содержит упреки за неприсылку следуемых денег и течение двух лет. «Неумею назвать таковое действие ваше, но следствием онаго я начинаю терпеть нужду, ибо по доверенности моей к вашим правилам и точности, я из прежде присланных мне денег не сберегал, и теперь истинно говорю вам — нуждаюсь!» Напоминая о своем обращении к генерал-губернатору, Аврамов подчеркивает, что если через два месяца он не получит ответа, то обратится к властям за содействием к получению от Юшневского всего капитала и о переводе денег в Иркутский приказ общественного призрения. «Мера сия для вас должна быть неприятна, и для меня тягостна, — писал декабрист, — да дело идет о дневном пропитании, и потому относительно меня уважительна».
Шестое и последнее письмо Аврамова от 1 октября 1836 г. написано совершенно в ином тоне. Присылка С. П. Юшневским следуемых денег успокоила декабриста: он благодарит за нее, за «порадованне» известиями о ceмейной жизни С. П., за доброе о нем «воспоминание». Вместе с тем Аврамов отмечает и просит извинить «беспорядок выражений» в его письмах. «Поверите ли, что по сие время не могу привыкнуть писать к тем, которых люблю, спокойно, всякий раз встревожусь, И прошу извинить беспорядок выражений. Тяжело!» Далее. П. В. пишет: «Умоляю вас не обвиняйте Алексея Петровича, если иногда резко к вам пишет — он очень тяжело переносит свое положение»... После просьбы писать ему и впредь, декабрист так заканчивает письмо: «Глаза мокры, а перестать писать не хочется — пожалуйста возьмите на себя труд поклониться от меня тем, которые не вспоминают меня лихом. Будьте счастливы, здоровы и не забывайте душевно вас почитающего П. Аврамова».
Это было его последнее письмо С. П. Юшневскому: он умер 5 ноября 1836 г. в Акте, где могила его сохранилась доныне9.
Непосредственным заключением переписки декабриста с Юшневским является письмо брата П. В. — Михаила Аврамова, который 24 апреля 1837 г. писал, между прочим, Юшневскому — «Долгом считаю уведомить Вас Милостивый Государь, что я получил известие от одного из товарищей покойного брата, что в Иркутске получены 1200 руб. при письме на имя брата Павла Васильевича, которые, конечно, есть ваши высланные за прошлый год проденты». М. Аврамов просит эти деньги истребовать обратно и затем переслать ему: в дальнейшей он продолжает деловую переписку с С. Юшневским, несколько писем которой (до 1841 г.) сохранилось в архиве Юшневского.
Таковы те данные, какие можно извлечь из писем декабриста Аврамова. Они немногочисленны, не поражают яркостью новизны, но в то же время как-то незаметно рисуют облик одного из декабристов, подавленного своей судьбой и но имеющего сил — ни приспособиться к новой обстановке, ни бороться с ней...
В. Базилевич.